Глава 9
Вот смотрю я на море и завидую его свободе. Да, может это все временно, может какой-то срок годности возьмет да истечет.
Вот смотрю я на приливы и отливы волн и кто даст гарантию, что это будет длиться вечно! Вдруг, одним, казалось бы, прекрасным утром я проснусь, а моря нет! Нет ни океана, ни реки, ни озера, ни пруда! Киты лежат на песчаном дне океана и жадно кусают густой воздух от безвыходности разбивая хвостами землю напополам. И все что я могу увидеть, так это трещины похожие на ветвистые деревья без листьев.
Вот смотрю я на эту картину, которую представляю и она мне совсем не нравится. А вот мысли ведь откуда-то взялись. И не могу я теперь исключить такой сюжет, как я бегу в дом, набираю в ведра воды и несу их к огромным китовым жабрам, чтобы спасать их, спасать, тянуть, вытягивать из лап смерти. А они лежат себе смирно и не понимают к чему я такой метушной, почему я нервный такой.
Или же, как я сажусь на пирсе и пытаюсь представить другой сюжет, где начинается ливень наполняющий океан, как высохший бассейн. Я представляю этот сюжет, в надежде, что получится исправить все то, что я себе надумал. Иногда, все получается исправить, а иногда нет. Поэтому каждый день мне приходится думать над чем я могу задуматься, что могу представить себе, а что нет. И все-таки приходится делать выбор.
А как иначе? Иначе никак!

Вот смотрю я на свою тень и задумываюсь, опять принимая решения – думать об этом или нет. Тень от человека падает неспроста. Даже когда возле тебя никого нет живого. Когда ты не можешь нащупать ничего сматериализированного со зрением, обонянием, эмоциями, запахом, то знай наверняка о том, что ты не один. Если такая мысль вскочила в твою голову, то ты далеко не один. И пусть говорят, что угодно. Мне кажется, что с помощью тени мы сохраняем для себя что-то важное, что всегда остается рядом, к примеру, молодость тела, или же ту часть нас, которая никогда и никого не теряла.
Я слушаю, как из крана капает вода издавая монотонный барабанный бой. На втором плане играет не менее монотонная музыка и вся эта ситуация вызывает чувство, когда ты собственными глазами наблюдаешь, как человеческая голова летит с человеческих плеч. Когда ты стоишь в толпе, в живом коридоре ведущем к эшафоту, и взгляд идущего в кандалах бедолаги, без двух минут мертвеца, падает именно на тебя. Во всем этом шествии есть что-то прелестное и ужасающее. Прелесть в том, что мучениям придет конец, а ужас в том, что людям нравится смотреть на чужую смерть. Как на что-то, что никогда с ними не случится. Как на то, что случается только с другими. Столько свиста и криков, что кажется вот-вот и оглохнуть можно.
Всех будущих покойников встречают, как королей?
Стая воронов кружит замыкаясь в бесконечное кольцо и настойчиво, и терпеливо выжидает то время, когда можно будет поживиться, напиться, искупаться в крови. Самое странное в моем сне, так это то, что я все время грыз яблоко, а оно все не уменьшалось. Что бы это могло значить? Яблоко, как яблоко раздора или яблоко, которое никогда не будет съедено – знак бессмертия? Моего бессмертия! Яблоко было спелое, сочное, еще с запахом веток и листьев.
И если бы яблоко давало мне бессмертие в этой реальности, то я точно знал бы ответ на такое предложение. Да, однозначно! Я знаю это наверняка. Я бы хотел жить вечно, неуязвимо, тщательно подбирая и вырисовывая свои лабиринты, а не довольствоваться оставшимися чертежами.
„Ты когда так долго рассуждаешь, Марис, то хочется выплеснуть тебе в лицо стакан воды. Потому что такое ощущение, что ты пропадаешь в этих своих лабиринтах. Нам страшно, от того, что ты сам же в них и заблудишься”, - я вспомнил, как эти слова звучали из уст любимых мной людей.
Во сне я ничего не чувствовал и поверьте, это гараздо хуже, чем чувствовать боль.
Я вспоминаю сейчас все мои размышления и уверенность до „наверняка”, что вечность как раз таки по-мне и меня бросает в дрожь от того, что я мог желать подобное, совершенно не задумываясь о том, что останусь совсем один, ведь когда - нибудь бы остался.