Глава 3
Встав с кресла-качалки Юки прошелся до окна, будто вспомнил, что нужно что-то сделать, но дойдя до цели остановился в недоумении, что пришедшая в голову мысль улетучилась оставив неприятное чувство забывчивости. Юки заключая сделку с самим собой, просто зашторил шторы и тайком посмотрел на то, что творится снаружи его крепости.
Окна «крепости» выходили на проезжую часть улицы, где из общественного крана фонтаном била вода и работники коммунальной службы с трудом справляясь с ситуацией. Бегали вокруг словно сектанты исполняя ритуальные обряды. Почему-то они понятия не имели, как все вернуть на круги своя. Юки стоял в комнате своей «крепости» и командовал всем этим мероприятием, и то и дело удивлялся, что все делается с точностью да наоборот.
Юки чудной парень, который мог разгуливать с пеной для бритья по супермаркету забыв или специально оставив ее на лице, так и не сбрив щетину. Но, отмечу, что Юки был вполне адекватным и устойчивым психически. Его проделки, как он объяснял нам позже были неким протестом обществу потерявшему индивидуальность. Так как переиначенное понятие индивидуальности, было ничем иным, как сумасшествие, за которую так старательно сражались самые лучшие умы и патриотические сердца.
Мы часто завтракали и обедали вместе, так как жили недалеко друг от друга и на счет любимого кафе у всех совпали вкусы. Завсегдатайские посиделки в кафе „Mono sound” были уютными и временами странными. Мы говорили о многих вещах, которым не придаешь значение в определенный момент, ты не думаешь о том, что нужно запоминать то что происходит здесь и сейчас. Потому что когда случается что-то плохое, ты судорожно ищешь в память и упаковываешь в архивы моменты из жизни, которые уже не повторятся никогда, потому что воссоздать что-либо без недостающей части невозможно. Эта часть какого-то события исчезает навсегда и как ни пытайся ее вернуть, все в пустую.

- Давайте с сегодняшнего дня сойдем с ума, - предлагал нам с детским пылом Юки и улыбаясь крепко прижимал к себе свою любимую Йоко, которая во время наших кофейных посиделок читала книгу (пара тройка страниц ежедневно – это жизненно важная необходимость в чтении, - говорила Йоко) и делала наброски в молескине. Зачастую наброски в молескине изображали наши лица. Йоко коллекционировала наши эмоции, настроение и привычки.
Йоко была нашим правосудием, когда кто-то из нас был в ссоре – она рисовала наши эмоции и просила посмотреть на то, что получилось. Когда мы украдкой и опаской, как кошки выглядывают из-за угла, смотрели на наброски искривленных лиц, то после, всё само собой становилось на свои места и слова превращались в пепел. Мы собственноручно их сжигали, стараясь не повторять ошибок оседавших смольной гарью в наших зрелых душах.

- Что вы значите слова, когда в противовес вам ставят любовь и стопроцентное чувство прощения к ближнему? Ничего тогда слова не значат, абсолютно ничего! Ха, съели, СЛОВА?! – выкрикивал с победной улыбкой Юки, когда отношения урегулированы, а наброски отправлялись в архивную папку.
Во время своих тирад Юки всегда поднимает указательный палец вверх и вертит им, будто вверчивает недостающий болтик, чтобы небо держалось надежнее. Это неспроста, потому что каждую вторую пятницу декабря Юки видит один и тот же сон, как небо обрушивалось на него из-за недостающего болтика. Да, того самого, который вкручивается при философском подходе к необъятно абсурдной действительности.
- Я, между прочим самый благородный и внимательный из всех вас, мои любимые друзья! Да, да! И не смотрите так удивленно на меня, - с доброй нотой в голосе озвучивал свои наблюдения и размышления Юки. Каждая компания состоит из противоположностей, которые друг друга дополняют, чтоб была гармония, иначе БУМ и все! Все по углам и дуются, как в детсаде. Когда вы заняты делом и вдруг звонит телефон, вы смотрите на экран, к примеру ты Марис, - щелкая пальцами оторвал меня от телефона Юки и продолжил: видишь, что звонит Юми и твоим дальнейшим действием будет что? Нет, не отвечай, я сам отвечу на свой вопрос. Ты, дорогой мой Марис нажимаешь кнопку «отклонить звонок» и автоматически, как само собой разумеющееся уверен, что Юми поймет. И в этот момент она остается наедине со своим разговором. Другими словами, Юми остается ни с чем – и не имеет значения какой важности были ее слова. В отличие от тех кто тебе безразличен, слова которых тебе до лампочки, но почему-то в моменты своей занятости, ты придаешь их словам какой-то важности и эти люди становятся важными в какой-то степени. Важнее, чем Юми, понимаешь?
Я хотел было возразить, но Юки сразу же продолжил грести свою лодку, при этом обезвредив меня вислом, конечно же в переносном смысле этого слова. И вот, я уже среди морского мира со своим возражением. Встревать и перебивать Юки я все-таки благоразумно передумал, потому что мои словесные вставки только подкинут полено в кровожадный камин .
- А ты даже ни разу не видел этих людей голыми! – продолжал Юки вызвав своей последние фразой недоумение и чувство возмущения у посетителей (Одна мамаша даже закрыла уши рядом сидящему сыну. Хотя срамословие абсолютно отсутствовало). Так вот, возмутились только те, которые занимали столик недалеко от нашего. Кавору ухмыльнулся, то ли от слов Юки, то ли от простоты головоломки – Кавору приблизился к финишу, последняя сторона кубика Рубика.
- Ты даже не видел их голыми и не спал с ними! – уже шепотом повторил Юки нагнувшись к середине стола, как делают при заговоре. Как тогда твое подсознание может ставить этих по сути безликих для тебя людей, на приоритетное место в твоей временной чаше, а не преподносить место Юми при этом устроив пышный бал по поводу её коронации?- продолжал Юки делая глоток эспрессо при этом немного зажмурившись от горячего пара исходящего из чашки. Ведь те, кто понимают и есть самыми главными! Юми и есть самая главная! – не успокаивался Юки.
- Юки, хватит выставлять меня в дурном свете, - сказал я твердо, но в то же время с мягкостью, чтобы не казаться злобным и обнял Юми. Потом начал было стараться перевести беседу в другое русло, но увы, безрезультатно. Юки продолжал и я дал ему возможность высказаться, все равно особых неудобств он не доставлял и Юми была не против, ее это даже веселило. Юми улыбалась и посматривала тайком на меня, даже чуть-чуть с опаской, не начинаю ли я злиться. Я посмотрел в ее глаза и дал понять, что все в порядке, что ей не стоит переживать.

- Расставляя приоритеты в нашей жизни, мы с королевской важностью на лице осуществляем этот процесс. Будто показывая свое превосходство в умении расставлять приоритеты. Но, думая о том, что умение расставлять приоритеты это наука - ошибаемся, так как, это – искусство. То есть, искусство расставлять приоритеты зависит от того, есть ли у тебя талант или его просто-напросто нет. А не от того, сколько книг ты прочел - что тоже весьма сомнительно, потому что не количество определяет качество твоих подведенных итогов, а наоборот. И вот, в самый неподходящий момент в твоей жизни случается неизбежность, которая, как бы так выразиться, уже случилась еще не успев произойти в будущем. И потом, ты начинаешь параноидально проверять телефон на наличие пропущенных звонков или же с угасающей надеждой думать что звонит Юми! Но вот тебе,- при этом Юки с пылом оппонента показывает мне кукиш, от чего мне захотелось дико рассмеяться и в то же время обидеться, но больше рассмеяться. - Она больше не позвонит тебе Марис! Потому что Юми,- трясет указательным пальцем Юки указывая на Юми, которая разглядывала журнал с гэтами и одновременно гладила меня по голове, - Юми постигла искусство, открыла в себе этот дар и талант. А ты так и остался с миллионом пропущенных и звонящих, которые почему-то резко потеряли важность, когда Юми забыла тебя и отпустила на все четыре стороны твоего научного мира, - закончил Юки свою проповедь и заглянул каждому в глаза.
Я осмотрелся и понял, что только я изумлен, и мне все еще дико хочется смеяться. Все остальные, сидящие за столом и попивающие свои напитки, сидели спокойно, ровно дышали и иногда улыбались. Йоко держалась за руку Юки и монотонно ее поглаживала, как пушистого кота, который лениво засыпает на коленях. У Йоко была такая привычка, поглаживать Юки по руке или положить голову ему на плечо. Она всегда так делала сколько их помню, когда мы собирались все вместе. Йоко будто боялась потерять время. Как будто какая-то ее часть, была его частью и без нее никак нельзя было обходиться. В эти моменты я сравнивал это с кислородным баллоном, без которого не может обойтись человек не умеющий самостоятельно дышать.

Иногда эта манера Юки, прыгать, как с мостика в бассейн в наши взгляды и смотреть в душу, производила пугающий эффект.
Нам нужно было время, вернее мне, нужно было время, чтобы переварить эту внезапную параллель проведенную с помощью моей жизни и моих отношений. У меня даже кольнула внутри, будто я чего-то не знаю, а Юки знал и таким образом, не самым удачным и тем более публичным, пытался мне об этом сказать.

Йоко, закрыв свой молескин, начала собираться. Она никогда не говорила нам куда уходит. Ее странности в поведении никогда нас не озадачивали вопросами. Мне нравилось, что все мои друзья были необычные с перспективы обычных людей, можно сказать странными и чуточку сумасшедшими, а может для кого-то они и вовсе были похожи на тех, кто полностью слетел с катушек.
Йоко была просто рыбой плавающей в своем пруду и не дай Бог, кто-то посмеет забросить в этот пруд удочки. Йоко тут же из маленькой золотой рыбки превратиться в пиранью – кровожадную любительницу полакомиться чьей-то слабостью. Мы никогда не видели ее такой и проверять не особо хотелось, а знали об этом не по наслышке, а от самого великого мыслителя, правдоплета и гиперболизатора Юки. В этом случае мы единогласно проголосовали оставить личное пространство Йоко без наших любопытных глаз. Тем более то, куда и зачем ходить Йоко не должно было быть нашей головной болью и не было. Да и что нам до этого, каждый имеет право на свои личные секреты. Юки не имел ничего против, он даже был рад, что у них так все просто в отношениях, что доверие есть.

Что и кто бы ни говорил, а каждому необходимо свое пространство. Люди так часто думают что владеют целиком и полностью кем-то, что душат его в своей же любви. Это удушье со временем переростает в состояние течения. Тот кого душат и есть течение. Он плывет, пытается что-то сказать или вырваться из наглухо закрытого шара, но что тут, тому кто душит не до него сейчас. Все силы направлены на удовлетворение своего властвования.
- Йоко, как дикая лошадь, а диких лошадей нельзя запирать в конюшне, даже если будешь хорошо ухаживать за ними, кормить отборным и идеально очищенным овсом, убеждая в том, что здесь безопасно, а там по ту сторону ограды, опасно, голодно, серо и сыро. Им наплевать на твои уговоры, на твои старания. Они ведь не просили об этом. Единственное, о чем просят, так это пользоваться по праву принадлежащей им свободой - ни больше, ни меньше. Им нужен вкус свободы, иначе никак. Иначе она начнет лягаться и пускаться наутек»,- отвечал на этот счет Юки. Я ведь тоже сейчас с вами, пью пиво и смотрю бейсбол и Йоко при этом не высказалась против. Йоко скучает по мне, когда я отсутствую, я тоже скучаю по ней, но такова жизнь, иногда хочется изменить обстановку, ну вы понимаете меня, - завязывая шнурки говорил Юки.

Йоко, несколько раз посмотрела на часы, которые держались на двух маленьких якорях, а якоря в свою очередь были сброшены в кожаный браслет желтого цвета.
Мне еще было жутко интересно и я часто задавал этот вопрос Юки: «Зачем твоя Йоко смотрит на часы, если они не ходят?».
Я задавал этот вопрос сотни раз, каждый раз надеясь, что получу адекватный ответ. В самый первый раз, когда я задал вопрос о времени, Юки ответил что: «Слоны возможно не мыши, а жирафы возможно не птицы, слоны и жирафы, как пестрые бабочки и возможно именно поэтому стрелка остановилась, возможно потеряв понимание для чего она существует». Тогда, я отвернулся от Юки и на секунду задумался: «Не сошел ли я с ума?». Ведь не факт, что Юки сказал мне именно эти абсурдные слова! Но я знал, хоть малой долей своего сознания, что точно слышал эти слова. Я не стал пить третий стакан виски и принялся грызть орешки, но потом перестал потому что странно почувствовал себя, как после галлюциногенных грибов, которые первый и последний раз попробовал в школе до призыва на воинскую службу.
Йоко поцеловала ежиковатую голову Юки, и попрощалась с нами до вечера.
Сегодня был особенный день для нас – уцелевших последних героев. Прошел пятый год, как мы вылезли из окопа, выбросив все свои блокноты для книг откровений, обняли своих возлюбленных, сняли армейские ботинки и надели: дерби, броги, дезерты и лоферы. А потом станцевали свой ритуальный твист во имя свободы и жизни под этим палящим, но обожаемым нами солнцем!