Глава девятая
Дождливое утро в столице. Таких утренних картин в Киеве было неведомое количество. Дождь, слякоть, потоки воды протекающие по улице и тротуару. Суматоха. Люди с зонтами и машины сигналящие друг другу на каждом углу. В такую погоду либо ты дома и счастливчик, либо, как всегда на улице и удручающе проклинаешь все, на чем стоит этот грешный мир и город заодно. Действуешь перебежками от остановки до метро, от метро до еще одной остановки, а там и место твоей дурацкой работы. Делаешь все быстро и аккуратно, дабы не запачкать костюм и не испортить прическу. Много суетишься и еще больше восхищаешься непоколебимым и плавным шагом некоторых прохожих, которые без лишней торопливости плывут по дождливым улицам и только покрывают встречные злостные взгляды душевной улыбкой. Они особенные…Твои мысли, как всегда сжаты в оковы и омыты дождевой небесной водой – гремучая смесь. Ты вроде бы непревзойденно чист, но в то же время, рисуешь очередную лозунговую картину инцеста брата и сестры, которые в процессе собственной случки друг с другом плавно и красиво съедают хлеб намазанный особенным маргарином, приготовленным по особенному рецепту твоей, ныне покойной бабушки из деревни, с особенной любовью и заботой для всех и каждого, а проще говоря, приготовленного на химическом заводе по производству неких пищевых добавок и отходов из чистейшего ПОРОШКА.
Ну вот, ты запачкал костюм! Нелепость. Обидная нелепость! Спасает только химчистка и банка пива. Первое, чтобы был чист костюм, второе – для чистоты совести.
На работе Макса давно привыкли, что он приходит, если и не пьяный, то уже явно не первой свежести. Работа уже обычно к этому времени кипит сверхурочно. «Сборище латентных педиков», – весьма тонко подмечает Громов. «Идеальные уроды с идеальной характеристикой. Покойники, не иначе. Только покойники гладко выбриты, коротко стрижены и красиво пахнут в своих парадных костюмах лежа на своем месте. В реальном человеке должна быть, хоть капля десонанса, иначе он мертв! Они все мертвы! Относительно! Копошатся, как муравьи вокруг своей непревзойденной королевы (она же матка) и делают вид покорных работников, каждый из которых уже представил себя начальником пиар-отдела. Отборные свиньи и низкопробные дилетанты, которые потратили всю свою жизнь, на то, чтобы избавиться от комплекса неполноценности и своих старых друзей, а заодно и одноклассников, чтобы те, ни в коем случае не поведали всему миру, о том, какими никчемствами они были еще пару лет назад. Браво, уроды! Вы победили! Все из вас рано или поздно побеждают, потому, что делая пиар-кампанию за пару лимонов зелени, вы, просто обречены на успех, пускай и кратковременный. Для вас не существует рамок приличия и обликов морали, потому что подобную ебедень придумали жители «Обетованной земли» еще в Ветхом Завете, которые и платят вам, ту самую «зелень», дабы вы забыли о морали раз и навсегда. Все, как всегда!», - об этом Макс думал ежедневно приходя в свой отдел, приятно улыбаясь своим сотрудникам и сотрудницам. «Мило здесь, не правда ли? Они все такие милые».
Как всегда совещание. Нет ничего печальней, чем слушать то, что ты прирожденный идиот и вся твоя работа полное фуфло. Напротив тебя, за круглым столом сидят тебе подобные бараны и молча поглощают мегатонны критики – это ваша работа. Ваше стадо возглавляет деспот в юбке: недотраханная гламурная дива и пиранья пиар-мира, которая не подпускает на близкое расстояние ни одного из них, делая вид, весьма прочной «Берлинской стены». Макса она всегда возбуждала! Чем? А бог его знает? Она была просто великолепна, когда злилась и ругалась, когда была безразлична ко всему, но еще большего великолепия ей добавлял ее утонченный запах, какой-то примеси духов и женского пота. Этот букет ароматов убивал последние капли рассудка в Громове. Ко всему этому, к ней ни на шаг нельзя было приблизится. «Идеальная женщина», - думал про себя Макс. В такие моменты, он обычно фантазировал, что они остались одни в после рабочее время и все, что их окружало, потеряло всякий смысл и форму – остались только они двое. Два аморфных тела, которые в порыве спасти свои собственные клетки от неминуемой гибели начинают неистово совокупляться у нее на столе, где на фоне их сумасшедшей сексуальной сцены играет Druga Rika и все это превращается в шедевральный конец их сладкой жизни. Они кончают в один момент и проваливаются, в какую-то бездну райских наслаждений, которые покрывают их с головой… Макс в этот момент понимает, что, по-настоящему, жил только это время, пребывая в ней.
- Господин Громов, чем вы нас сегодня порадуете? – слышится с конца огромного кабинета.
Макс приходит в себя. Еще пару минут назад, в своих фантазиях, он просто, как псих лобзал это грубое создание, вызывая у нее неимоверные конвульсии по всему телу, а теперь снова очутился в большой конференц-зале, пытаясь совладать со своими эмоциями.
- Так, все-таки, что интересного вы произвели на свет за то время, пока отсутствовали?
- По сути – НИЧЕГО! Для вас…Для нового проекта у меня полным полно идей!
- Поделитесь, или так и сдохните с ними никому не открыв?
- Почему же, напротив! - Макс в этот момент подумал, о том, что ему уже слишком много раз напоминают про смерть и ее значение. «У меня однозначно херовая карма», - подитоживает Макс. Знаете, я подумал было бы неплохо начать с простых элементов для проекта, чтобы каждому было понятно, что к чему. Потом приступим к раскрутке всего проекта целиком.
- Не забывайте в вашем покровительстве две недели. Плюс у меня для вас ошеломляющий сюрприз. Хотите знать какой?
В эту секунду Макс проработал несколько тысяч вариантов: от легкого поцелуя от нее до возможного предоставления ему катаны, чтобы он сейчас сделал себе харакири, как самый худший работник этого месяца.
- Это Кристина – наш новый работник в отделе! - около его начальницы возникает еще один невинный женский силуэт, пока плохов виден Максу. - Кристина, так сказать только, что из студенческой скамьи, и опыта у нее ноль, понимаешь Максим? Твоя задача, как самому отвратительному человеку в этом заведении и как самому профессиональному пиарщику дать ей все, что в твоих силах и сделать таким же никчемным субъектом, как и ты! Вобщем, ты ее куратор, а она твой стажер – можешь поручить ей даже свою работу. Делай все, но чтобы через месяц она уже могла заставить купить меня и всех остальных любую дрянь на этой планете.
- Постараюсь, но я ничего не обещаю. С таким материалом работать весьма и весьма… - тонко отвечает Макс, уже успев приметить все формы этой самой Кристины.
- Значит ты это сделаешь или пойдешь кричать в местную сеть фаст-фудов: «Свободная касса». Будешь у меня пиарить очередной гамбургер! Тебе ясно???
Стоит ли говорить, что слова именно этого деспота в юбке заставили Макса серьезно отнестись к своей новой роли няньки и наставника для молодой девчушки, которая, как и Макс, когда-то в свое время решила свернуть шею этому миру и закричать на полную глотку, что все кругом дерьмо?! Нет! Пардон! Но…
Перед Максом вырисовывалась худощавая и довольно фигуристая, симпатичная блондинка со средним размером груди (теперь эта грудь заняла первое место, а не буфера секретарши Лены, чьи формы долгое время пленили похотливый разум Громова), у которой в зеленых глазах вырисовывалась весьма беззаботная и светлая радость. Все это заставило Макса, возненавидеть самого себя. Опять он на пределе… Теперь все начнется с такой силой, что он захочет все разрушить и создать с ней все с полного нуля. «Это будет самая незабываемая история о служебном романе, который будоражил весь его пиар-отдел и который сводил Кристину с ума», - понеслось у Макса. Теперь он будет психопатически теребить свое сердце, чтобы оно вновь завелось. В последний раз! Он ненавидит себя, потому, что он все закончит, как всегда полной анархией и ненавистью к ней, и будет еще долго делать вид, что все бабы в его мире - это проходящий этап. Как динозавры в общем развитии всего человечества. Они всеравно вымрут!
У них началось все с обыденного «Привет», а закончилось обыденной постелью у нее дома. Макс, почему-то, не помнил промежуток между этими двумя событиями, зато прекрасно держал в своей памяти момент, когда она первый раз сказала какую-то глупость в стиле: «Ты такой интересный», и первый раз его, по-настоящему, завела. Он не помнил, чем они страдали целыми днями вместе в этот период. Зато прекрасно помнил, как ощутив первый раз ее всю, потерял не только голову, покой, но и последнее чувство собственного достоинства. Макс, до сих пор, не удалил не единой ее даже самой банальной смс-ки, где она попросту выедала свои деньги со счета ради обыденного «Как дела?», в то время, как он в ответ ей отвечал: «Хочу тебя!»…Они целых две недели имели друг другу мозг. Рассказывали при свете луны, что жить смогут только вдвоем. Они были прирожденными садо-мазохистами, потому что трахались на стороне и имели, как неадекватные, жизнь друг друга. Макс всегда любил, когда она одевала свою самую короткую юбку и красилась, как школьница, она – ненавидела его нравы. В такие моменты, Макс чувствовал себя развратным кабелем, который пытается совратить несовершеннолетнюю девушку и при этом рискует всем. На самом деле риска не было никакого, но это его, чертовски, заводило. Она всегда приходила поздно с очередных вечеринок, корпоративов, ресторанов и выламывала ему дверь квартиры под самое утро. Он однажды в бешенстве разбил ее Iphone, который он считал безнадежно дорогой глупостью и самым бесполезным произведением электроники, сделанным хитрожопым изобретателем, который уходя на тот свет, наверняка от души поржал, когда в последний раз подсчитал, сколько он спихнул барахла с надгрызенным яблоком.
Кристина его ненавидела, он ее тоже. Они были похожи на взбесившихся окончательно с жиру двух людей, которые просто играют в чувства. Макс не мог ей простить шикарного тела и ее повадок во время секса: они были идеальны. Она была первая, которую он после долгих совместных конвульсий под техно-трэнс в кровати не хотел выгнать сразу после того, когда все заканчивалось. Она была проста. Она говорила простые вещи, глупые вещи. Но ее улыбка и ее тело все это закрывали с головой. Теперь она командовала ним, как ей было угодно. Они вместе ходили по магазинам, гуляли с общими друзьями, в конце концов, они дышали в один такт и думали об одном: «По СКОРЕЕ БЫ НОЧЬ! ПОСКОРЕЕ БЫ ВСЕ НАЧАЛОСЬ». У них не было недостатков, потому что недостатки были их главными точками соприкосновения. Это было скучно и слишком красиво. Много сласти и страсти… Макс забыл обо всем на свете: о том, что он пиарщик без души, о том, что его мать умерла, о том, что его друзья уже заждались за ним, забыл, что…Что дьявол был его самым близким товарищем и он никогда не позволит, чтобы его товарищ был счастлив с ней.
Конец их служебного романа был настолько печален, что этого даже не мог себе вообразить сам Макс. Она за спиной вновь нашла кого-то...Он не обращал внимания на нее. У него был весьма шикарнейший запой, где-то за городом. Обмывая очередной удавшийся проект, Макс решил, что Кристина сможет пока и без него. Несколько раз он послал ее по телефону, сказал, что у нее самый отвратительный нрав и что лучше бы он занимался онанизмом, чем будет продолжать спать с этой дурой. Она просто сутками не была дома и развлекалась, в каком-то захолустном кабаке, с очередными любителями свежего и упакованного мяса.
Ее мобильный долго молчал, Макс даже успел протрезвится. Все контакты она оборвала, а когда вернулась, то собрала вещи и уебала с каким-то мачо на его весьма шикарном кабриолете красного цвета, марки BMW (о такой машине мечтал и Макс) и спокойно сообщила ему:
- Ну, я вобщем уезжаю с Витей за границу. Просто спасибо тебе за все и забудь меня – так будет гораздо лучше!
Это была отвратительная и печальная трагдеия…Забывал ее Макс долго: он перепробовал все возможности смешать всевозможные напитки и всевозможные позы с проститутками и просто бывшими подругами Марка. Безрезультатно. Все было уныло, так же как с ней, но без нее… Он долго названивал на один и тот же номер ее мобильного - он не отвечал, звонил на мобильный своей мамы – он был нем, а Макс был попросту один. Вся его жизнь рухнула. Теперь он не знал, кому вечно жаловаться на то, что у него самая бестолковая робота, а его соседка по лестничной клетке – самое примитивное создание на свете, после американского ленивца. О том, что вся его жизнь сошла с рельс и потеряла маломальский, но все же смысл. Все происходило по кругу, пока его мозг просто не отключался до следующего утра в алкогольной и наркотической апатии.
На День Святого Валентина он заставил проститутку подарить ему собственно купленную и подписанную «валентинку», получив которую, он читал, как будто видел в первый раз и при этом искажал целый источник радости. 15 февраля его забрала скорая в реанимацию едва откачав, после весьма неуспешного эксперимента с виски и какими-то таблетками полученными все от той же шлюхи. За то время, которое Макс провел в больнице, он: два раза проблевался, три покаялся, четыре раза разочаровался в этом мире, и миллион раз сожалел, что расстался с Кристи. Он меланхолически пытался найти себя, а находил просто депрессивного маньяка, который преследовал почти каждую девушку схожую на Кристину. Его не отпускало чувство тоски и боли, потому что он обречен помнить о ней всю жизнь. Как-то даже он вспоминал, что после бурного перепиха с ней, он пообещал, что второй такой он, просто не переживет, поэтому он обречен быть с ней.
Тогда он заблуждался: БЫТЬ ОБРЕЧЕННЫМ – ЭТО ОСТАТЬСЯ БЕЗ НЕЕ.
«…Это Кристина – наш новый работник в отделе! Кристина, так сказать только, что из студенческой скамьи и опыты у нее ноль, понимаешь Максим? Твоя задача, как самому отвратительному человеку в этом заведении и как самому профессиональному пиарщику дать ей все, что в твоих силах и сделать таким же никчемным субъектом, как и ты! Вобщем, ты ее куратор, а она твой стажер – можешь поручить ей даже свою работу. Делай все, но чтобы через месяц она уже могла заставить купить меня и всех остальных любую дрянь на этой планете». Теперь он проклинал тот день.