Глава тринадцатая
Праздник двигался в правильном направлении: те, кто были трезвы – превращались в алкогольных шутов. Те, кто были одни – уже утопали в объятиях и поцелуях, таких же падких на легкое удовольствие гостей. Ну а те кто, просто играли в офигительных и непревзойденных - получили первые знаки признание.
Макс болтался между дэнсполом и барной стойкой. И там, и там он не производил должного впечатления. Он больше томился, поглядывая полуживым взглядом на то, что происходило вокруг – оно (то, что происходило вокруг) не радовало. Он, как будто, завис между раем и преисподней. Все его чувства атрофировались и представляли собой одну огромную смешанную массу ощущений, которые ему, по праву были неприятны. Он играл со своей тенью на танцевальном помосте и тенью иных жителей этого места – это самое любимое его занятием. Кокаин и алкоголь превратили его в перманентое создание на этом вечере, до которого никому не было дела. Музыка заглушала, все, даже самые громкие мысли Макса в этот вечер. Он видел только в мерцающем свете красные глаза всех ее посетителей и их же припухлые губы. Все это было, чудовищно отвратительным и божественно прекрасным в тоже время. Особенно когда очередная порция водки с энергетиком оседала внутри нашего падшего гения. «Боже! Я Господь. Властелин всего этого МИРА. Это мой вечер. Мои эмоции и моя радость. Я здесь самый, самый», - грешным делом проворачивал Громов. Он уже был в плену всех плотских радостей, которые дарят наркота и алкоголь…
«ВОДКИ КОРОЛЯМ. КОРОЛИ ТРЕБУЮТ ЕЩЕ»
Ночь двигала всеми в одном ритме - ритме трэнса и прогрэссива. Макс, как и масса других психоделиков этого весьма банального вечера глушили все свои мысли и эмоции неким, «счастьезаменителем» в виде алкоголя, дешевых нейролептиков и беспорядочно красивой музыки. Макс был заложником ситуации: его тело просило движения, мозг объяснений, душа свободы, а тело…а тело банально хотело секса. Хотя, в какой-то из моментов все эти элементы воедино желали этого!
Макс все так же беспорядочно двигается по дэнсполу, изображая из себя техно-франкиншетйна: движения такие же неудачные и неловкие, такой же ужасный вид. Но они происходят под отточенную музыку мировых кутил электронного-мира. Макс не контролирует свое окружение, оно его оточило плотным кольцом, как тогда на похоронах у матери, когда они шли до кладбища. Теперь он даже не мог пробраться до барной стойки, дабы удвоить провал в этот вечер. Время давно за полночь. И от обычного Макса осталась пустая оболочка внутри, которой хаос из звуков и выпивки. Он должен был это предвидеть, но как? Когда вокруг столько свободы и идиотов – это нереально, в принципе. Макс заблудился уже непросто в толпе, он блуждает в себе – его лучший путеводитель, музыка, сложенная из чьих-то больных фантазий, таких же, которыми орудует, он, когда создает очередной пиар-ход, для очередной, компании. Макс даже умудряется увидеть себя со стороны (это уже действие наркоты): он великолепен, его костюм сверкает, движения плавны и деликатны, на него позыревают все девки в этот вечер. Он кажется уже изюминка этого, не так уж и плохого, действа. Он – это их все!
Он божественно танцует…только он. Он, сейчас, такой один. Для него нет ни преград, ни помех сделать, то от чего в головах этих бренных «золотых» людей начнется массовая истерия. «Я переполнен любовью к ним. Это так прекрасно!», - надиктовует себе Макс. Вечер льется красками радуги: рядом только прекрасные девушки и их аппетитные формы, которые соприкасаются с аппетитным Максом. «Но, что ЭТО? ЧТО ЭТО ТАКОЕ?
«Муза. Любительница греха или ангел, которого организаторы вечеринки держали в секрете, а вот теперь выпустили. Выпустили для него. Боже, она фантастически обворожительна», - Макс был готов упорхнуть в небо, глядя на нее. Он по инерции продолжал свои ломанные движения, наблюдая за ней. Она же пленила его и он был в ее власти. Он не понимал, что делает, но был в такой близости к этому прелестному созданию, что был готов, прямо сейчас прикоснутся к ней, чтобы хоть на секунду ощутить, какие они ангелы: НА ОЩУПЬ. Он сумасшедший демон, который вертится возле горящего огнем ангела, а точнее, ангела, у которого волосы пылали ярким, красным пламенем…Ее рыжеватые кудри уже водили головой Макса в разные стороны - он сам не в себе. Все божественные чувства Макса улизнули прямо к ней…
Она прекрасно видит ЕГО. МАКСА. Она улыбается - он сходит с ума. Она поворачивается к нему полностью лицом – он просто бесится, как маленький ребенок, которому приготовили на День Рождения самый ожидаемый для него подарок: «Осталось лишь развернуть обертку», - кричит он себе. Она играет с ним, подходя все ближе и ближе…Он не знает, что будет дальше, но чтобы она не сделала - он будет только счастлив – даже, если ударит ножем в самое сердце! Она обхватывает его за голову и кружится с ним…Он будоражно держит ее за руку – они вместе танцуют - ангел и демон:
- Прекрасная музыка, малыш! Что это?
- Малыш??? Это Orjan Nilsen – Amsterdam. Это – ТРЭНС… - причем, при слове «трэнс», музыка моментально гаснет, как и свет. - Обожаю эту композицию…
Он не успевает договорить…
- А я тебя!!! Я хочу в Амстердам, - вздымает его ангел.
Макс ничего не услышал, но делает изумительно понимающий вид. Они продолжают хаотично двигаться, музыка нагнетается, обстановка тоже – здесь становится жарко, как в аду. Кругом полная эйфория…Все сейчас взорвется, сейчас все умрут в экстазе. Они снова кружатся, прыгают и в момент, когда DJ в последний раз выдерживает паузу с полным набором, высоко колеблющихся звуков, наступает полная феерия. Сейчас все умрут. Умрут от счастья. Вот оно счастье. Момент замирает и …
Они жадно целуются – так диктовала музыка! Они жадно поедают друг друга в эйфории не оставляя другим ни крошки от себя. Первое ощущение Макса: «Я мертв! Чтобы быть таким счастливым, наверняка, нужно умереть?!» Она все еще улыбается ему, но в это же момент, просто уворачивается от него и танцует лицом в другую сторону. Макс сейчас, точно умрет…Он пытаеться еще раз попасть своими губами в ее тонкие губки, но все тщетно. Она просто играет ним, точно, так же, как и тот парень на помосте за аппаратурой, ему жутко нравится, как и ей, играть публикой кругом. Они, словно кукловоды нашего времени только и дергают нас за ниточки плотно приставшие одним концом к нам, а другим – к их рукам. Нас всех пленят красота и творчество...Ангел уже далеко и Макс оказываеться сам с собой и этой обдолюанной толпой на дэнсполе.
Макс продолжает двигаться, уже не в силах себя унять. Но его лучший момент в этот вечер только что был окончен: «И что теперь делать?». Его мысли опускались, теперь, точно в преисподнюю, а его душа начинает неистово горевать за той рыжеволосой и фигуристой фантазией, которую он вбил себе в голову, под воздействием водки и музыки: «Вот я придурок-то? Повелся на собственный дурманный бред, на свою фантазию». Макс все больше и больше замирает, до тех пор, пока его тело полностью не дает команду: «Стоп!». Он обрывается со всеми своими движениями и прочей ерундой в голове и оканчательно останавливается.
Громов горюет около рюмки с абсентом – зеленым товарищем, который в такую трудную минуту, решил его отчаянно поддержать: «В отличии от Марка, который непонятно где и непонятно кого, сейчас, пялит! Свинья!». Жгучий вкус абсента и лимон весьма сочетаемы, когда ты используешь их вместе - в одном порыве. Громов, понимает, что скоро уйдет – время не шуточное 02:30. Его мысли хотят забвения: он был со своей лучшей фантазией в этот вечер – один на один с его губами и телом, а теперь снова сам – шут и король в одном лице. Он много выпил, а еще больше опозорился там среди всех этих ничтожеств, возомнив с себя, что-то уж совсем невероятное: «И кто только мне это позволил? Все. Всем спасибо, все свободны! Приятного всем вам вечера». Макс несмешливо отправляется прочь. Тяжелым шагом он происикивает каждый последующий и так далее. Его вертит в разные стороны, он сам будто юла, кружится, пытаясь найти последующий шаг для своего бушующего передвижения. Все это выглядит очень и очень трагично. Макс пытается совладать с собой, но безуспешно. Кажется, что он просто рухнет на пол и будет лежать до тех пор, пока не ощутит, что сможет дальше продолжать свой путь, святой путь к выходу из этого сранного, богом забытого, места.
- Ну и куда мы так быстро направились? – опешивает его голос сзади.
- Че за хрень? – промычал Макс, - Что вообще происходит? - еле произносит тот.
- Ты чего? Обиделся? Вот глупый…. Да я просто хотела с тобой поиграть, кто ж знал, что наш малыш слегка вырос?
- Я тебе не малыш! Ты кто? – еле вяжет Громов и с трудом поворачивается назад.
Макс, сейчас, точно рухнет. Прямо над ним стояла и сверкала, та самая муза с дэнспола. С теми самыми рыжими локонами и чудно возбуждающими голубыми глазами. Она улыбалась и только осторожно поддерживала Макса, дабы тот все же выстоял на ногах. Макс окончательно рехнулся. Он наверняка спятил?! Он псих. Алкоголик, чья весьма прогрессирующая белая горячка, набирала поворота и обрела такие прекрасные очертания. «Чтобы это нибыло, я домой?!»
- Погоди. Ты куда? Пойдем со мной! Ты очень привлекательный, да и забавный! Я тут таких еще не встречала. Пошли, отойдем к столику, тебе нужно, по-моему, передохнуть?! – тянет девушка за руку Макса.
«ЧУДО БЫВАЕТ, НО, ПРАВДА, НЕ СКАЖДЫМ!»
Она безустану рассказывала о всех достоинствах Макса зная его только пару часов. Макс улыбался ей, так, как будто ему за каждую минуту перекошенного лица и растянутого при этом в ширину губ платят баснословные деньги. Они сочетались неплохо, хотя это станет понятно только позже…Она весьма аккуратно потягивала свой коктейль и смотрела своими пронзительными глзазами на Макса. Он психически и хаотично заталкивал в себя очередную порцию рома - вот такие они прекрасные дамы и их джентльмены. Все пьют дабы не оставить в этот вечер, ни капли сомнения и сожаления, о пройденном, а пройденное, у них еще то. Они же просто очередной продукт клубной инженерии – созданные в спешке «Адам и Ева», которые далеко не жители Эдема и даже не его соседи. Простые мужчина и женщина, которые под воздействием этой сладкой атмосферы и прочего стали непосредственно близки и даже милы друг другу. «Fabrik der liebe» («Фабричная любовь»), - вот, что они такое. Для Макса – это не новость. Ей он об этом не скажет, тогда она точно уйдет. Ей он будет улыбаться и говорить, что-то, воистину, дурцкое и знакомое. Они нежны друг с другом, но также осторожны:
«Она достает свой нож и ждет лишь момент…Они улыбаются. Вокруг забавная обстановка. Это семейная кухня и здесь все лежит на своих местах – вокруг полный порядок. Он начинает расстегивать рубашку, она сильнее зажала в руке рукоятку. Они продолжают улыбаться. Сцена приобретает странный поворот…Она с веселым смехом всаживает нож ему прямо в сердце, по его мускулистому телу растекается алая жидкость которая течет красиво, ровно и обходит контуры его рубашки. Голос за кадром: «Все еще боитесь серьезно запачкать ваши вещи. Забудьте о сложных пятнах. С нашим порошком, вы справитесь даже с теми пятнами, которые казались для вас раньше непобедимыми». Парень, у которого в груди нож, но при этом белоснежно чистая рубашка и девушка с порошком беззаботно улыбаются друг другу». Прелести рекламы и пиара. Прелести его помутневшего сознания.
Она без устану ему рассказывает о том, что он не хочет слушать. Но не слушать ангела – это самое глупое, что он может сейчас делать. Поэтому каждое ее слово, он пытается понять как, что-то непременно новое. В какой-то момент, он даже пытается ей возразить, но он совершенно не помнит, как ее зовут:
- Как тебя зовут, черт побери? – насмешливо вставляет в ее монолог Макс.
Она просто наклоняется и целует его. Он ничего не вспомнил. «А она вообще представлялась?», - возражает себе Макс. Если бы все девушки делали такие подсказки, или так отвечали на его вопрос, у него распухли бы губы за неделю и он умер от голода, потому, что вложить в такие огромнейшие губы ничего нельзя, ни единый кусок еды, а вопросов то у него было по жизни не мало. Итак, выбор: умереть полным идиотом, так ничего и не узнав, или умереть голодной, мучительно смертью? «Как бы я тогда, хоть что-то узнал с истории или географии, если бы не смог задать не одного вопроса получая от этих молоденьких и соблазнительных учительниц, которые только пошли в ряды педагогов страстные и жаркие поцелуи? В конце концов, как бы я хоть что-то купил, хоть в одном магазине: я бы выходил голодный, голый и зацелованный до изнеможения! Хотя в этом был и свой плюс: тогда бы я просто не вылизал с кабинета своей начальницы не задав предварительно пару десятков вопросов!», - это настолько позабавило Макса, что тот даже не сразу заметил, что между его мыслями рыжеволосым ангелом и ним, стала преграда – технический прогресс, который неисправимо вибрировал у него в кармане его джинсов. Телефон. СМС. «От кого?»
- Блять! Кому там не терпится?
Послание было от его друга художника Александра: «Оторвись от своей рыжей заботы и поднимись наверх. Жду тебя. Твой котик». Макс сразу оглядев верхние этажи клуба, и никого, конечно же, не увидел, но подняться все-таки решил:
- Прости! Я сейчас. Просто кое-кого нужно навестить. Хорошо? – начал суетиться Макс.
- Ну да! Что, бывшие беспокоят? – неуверенно, но все же резко спросил ангел.
- Да, о чем ты?! Нет!!! Мой друг хочет меня видеть. А впрочем, пошли со мной, я тебя познакомлю?! Ну?
- Лучше здесь. Только не задерживайся, ок? – напоследок ответилае ему девушка послав воздушный поцелуй.
- Договорились! – ответил Макс и заметил, что лучше бы, если она его бы поцеловала еще раз в realtime.
Напоследок, Макс посмотрел на нее и улыбнулся, ему стало, почему-то, противно и тоскно, но в этот же момент он ощутил, что обязательно должен к ней вернутся: «Наверное, тоже самое, испытывают люди, которые прожили уйму лет друг с другом и держат перед собой банальные обязательства. Они тоже, с чувством долга, обязаны вернутся к друг другу». На вверху его уже поджидал весьма пафосный друг с улыбкой на миллион и девушкой с ногами от ушей:
- Привет нашему «блудному Максу», - это было короным выражением художника.
- Здрастэ. Вспомнил про друга? – выпалил Макс своему собеседнику.
- Как видишь! Хорошо выглядишь, особенно, в паре с той рыжеволосой девахой. Кстати, особенно удивлен тем, что ты еще не разгуливаешь в неадекватном виде по клубу? Тут, что водку водой баламутят? Ну, ты хорош, хотя не забывай о «Fabrik der liebe». Так, ты, кажется, изъясняешься? Все-таки, тут такой подозрительный свет, что утром можешь проснуться с каким-нибудь крокодилом, а?
- Сашенька, ну хватит уже! – вступилась за Макса незнакомка, хватко при этом вцепившись за талию его друга.
- Ах, да. Забыл тебе представить: моя несравненная и прекрасная, как изумруд, Полина. Полечка, а это наш веселый и забавный Макс – я тебе про него много рассказывал, - быстро вставил Александр.
- Ой, да. Вы знаете, Саша, просто без умолку о Вас говорит: рассказывает, какой Вы интересный и талантливый человек! Я бы хотела с Вами поближе познакомится, - загорелась от волнения Полина.
Макс, только учтиво улыбнулся и ко всему вышеизложенному добавил:
- Всему свое время. Думаю, что в скорее вы будете меня еще и ненавидеть, или я Вас. Но это только со временем!
- Юморист! Куда уж там! – рассмеялся Александр.
- Ты Марка не видел? Куда он подевался? – перебил его Громов.
- Да, бегал тут с одной юбкой. Попросил, чтобы я тебя нашел. Теперь осталось его только и найти. Я прямо, как маяк – на меня так все и сбегаются!
- В этом болоте, маяк, ни к чему! – возразил Макс.
- Ты видел, мою новую коллекцию, которую я посвятил своей несравненной и очаровательной Полечке. Она восхитительна.
Полина в этот момент, только побагровела и стала светится ярче потолочного света в клубе.
- Полина или коллекция? - равнудошно спросил Макс, - вообще-то твое творчество меня загоняет в тупик раздумий. Да и, нахер, мне теперь смотреть на твою коллекцию, если я уже увидел Полину – в чем отличие?
- Ты хам, Громов! – громко закинул Саша, - Ты мерзость, и причем, самая, что ни на есть!
- Всегда к Вашим услугам! Ладно, я побежал. – сказал Макс ища уже во всю внизу свое счатсье в дыму и полутьме. - Думаю, увидимся. Честно говоря, хотелось бы повесеть втроем, но как видимо не судьба! Сегодня, так уж точно!
- Ладно, я буду тут, это так, на всякий, - в последний раз добавил Александр, - удачно отдохнуть!
- Ну, тебе тоже и вас Полина – это касается!
- Ой, спасибо. Рада была с вами, то есть с тобой, познакомится, - тут же скромно ответила девушка.
- Ну да, взаимно.
Макс тут же полетел на низ по лестнице, как пуля. Он уже даже успел смекнуть, что его незнакомка наверняка ушла или околачивается возле другого самца-бретера – их тут вполне достаточно. Каждую пятницу свежая коллекция. Новый завоз.
Но на диване сидела все та же рыжая прелесть и верно дожидалась Макса.
- Заждалась? – в попыпах спросил Макс.
- Нет, честно говоря, я просто задумалась и даже не заметила времени.
- Чудесно! Повидался со старым другом – он художник, - весело ответил Макс.
- А ты? Чем ты занимаешься? – вдруг ободрилась девушка.
Макс задумался… На этот вопрос он никогда не имел однозначного ответа. Он знал, кем он работает, но никогда этим не гордился и не афишировал. Его самолюбие всегда подсказывало, что такие детали лучше скрывать - его работа, это нечто среднее между создать образ и этот образ вбить людям в голову. «Я создаю идеи», - подумал Макс, - «Замечательно! Я творю идеи! Так и скажу». Когда идеи превращаются в реальность – это становится смыслом жить, он дает людям смысл жизни, дарит им то, о чем они просят. Этот ответ быстро засел в голове у Макса.
- Ну, я создаю для других идеи!
- А за это, что платят в наше время?
- Еще и как! – обрадовался Макс. – За идеи, у нас платят всегда и каждому, особенно, если они оригинальны.
- Солидно! И много у тебя таких идей?
- Не мало. С каждым днем все больше и больше! – напряженно ответи Громов.
- Для меня можешь какую-то идею создать? Такая, чтобы подходила только мне, и чтобы я была от нее счастлива. Создай мечту! – закинула девушка Максу.
- Мечту? – переспросил Макс. Он так много создавал для других мечты, а сейчас был просто в ступоре, что не сразу понял с чего начать. Он, как медик, который знает, как спасти десятки других, но не имеет понятия, как помочь близкому человеку. Психолог, который знает ответы на все вопросы, кроме тех, которые ему задают его близкие люди, - Так значит мечту?! – переспросил парень.
- Да! Я хочу красивую мечту!
- Ну, например, как тебе такая: ты сидишь на берегу перламутрового берега и нежишься лучами солнца. Пьешь шампанское. Вокруг суета и тебе все завидуют. Ведь они все, куда-то спешат, а ты нет! Ты их покоряешь своим спокойствием – ты настолько размерена и красива, что к тебе просто создается нездоровый интерес, а ты лишь элегантно посматриваешь на них и пьешь игристый напиток! Ну как тебе?
- И тебе за это платят? – возмутилась рыжеволосая девушка.
- А что? – удивился Макс, - Как по мне, то ничего!
- А как по мне – полная чушь! Ты что педик латентный? Где эмоции – это тоскливо?!
Макс тут же растерялся. Многие девушки отдают все за такое, а она говорит: «Латентный педик. С ума сойти».
- Ну, ладно давай так: снежная долина, вся покрыта снегом. Ты скачешь на лошади по дороге. Вокруг все покрыто белизной. Ты чувствуешь холодный ветер. Твои мысли покрыты инеем и морозом. Твоя лошадь несет тебя в теплую усадьбу и ты мечтаешь о том, как ты побыстрее доберешься к ней и наконец-то отогреешься. Топот копыт и скорость. Ты сходишь с ума от одной только мысли, что скоро согреешься. Ты приходишь в усадьбу согреваешься и чувствуешь, как тепло побеждает каждую твою клетку и ты становишься свободной от объятий холода. Все кончено. Ты расслабляешься и придаешься самым прекрасным, теплым мыслям. Ну, как? По-моему - ЗДОРОВО?!
- Да, уже лучше. Спасибо! Что будем делать дальше? Планы есть? – не унимлся ангел Макса.
«А что в таких случаях делают дальше? Просто едут к одному из, и устраивают феерию любви. Ну, все, как обычно!».
- Честно не знаю? Я устал! Может, ко мне отправимся? Как тебе такое предложение?
- Банально! Потрахаемся, и ты просто сопроводишь меня навсегда из своей жизни? У меня есть планы получше!
- Ок. Толкай. Что за планы? – с интересом спосил Макс.
Она его победила. Поединок, конечно, был нечестным, но она все же выиграла его. Они до самого утра гуляли по ночным улицам ночного мегаполиса - ничего подобного Макс доселе еще не ощущал. Они просто гуляли, и он был просто счастлив. Счастье – это, когда… Да, в прочем, и не важно. Он так до самого рассвета и не узнал, как ее зовут, но ему это почему-то даже не мешало? Так много, за всю свою сознательную и бессознательную жизнь, он смотрел на обвертку, что забыл, как-то про внутренний порыв, про то, что внутри и почему все так происходит?! Они смеялись и радовались тому, что видели. Они были по-своему глупы и наивны, но в тот же момент они были…ПРЕКРАСНЫ. Так, бывают прекрасны, только те, кто может просто отдаться не просто порыву чувств, а свободе вместо со своим близким человеком. Впервые Макс почувствовал, что ему не безразлично, чем закончится сегодня и что будет завтра. Это уже все по-другому! Мир менялся у него на глазах, и его главным светилом в жизни была она – голубоглазый ангел с нежной улыбкой на устах и просто фантастической фигурой! Ему было тесно в тех рамках, которых он жил, он хотел их удвоить… Нет, утроить. Он хотел потянуться к прекрасному…то есть, к ней! Они целовались доупаду, смеялись, а потом снова целовались, так, как будто, никогда больше и не увидятся. Он протрезвел. Его жизнь наполнялась смыслом. Смыслом со вкусом табачного дыма и еще каких-то прелестей. Именно так отдавали на вкус ее губы.
Рассвет. Он холодный и светлый в тоже время. Они гуляли до самого раннего утра, а потом просто пришли к ней домой и завалились спать, так и не предавшись плотским играм. Все было не так обыденно, как было до этого. Наконец-то, на улицу Макса заглянул долгожданный праздник с такой яркой феерией. Настоящий праздник. Они засыпали и он мечтал, только об одном: «Лишь бы мы проснулись в одной постели». Он говорил словами группы «Сплин». Он начал осознавать настоящую суть этой песни. Такое бывает: ты миллион раз слушаешь одно и тоже, но только единожды осознаешь, о чем там, все-таки, поется!
Макс счастлив и запуган, ведь, его счастье так близко и оно такое робкое, что каждое неправильное движение может закончится трагично. Он даже дышал весьма тихо, чтобы, не дай Бог, ее не спугнуть. Он бы себе этого не простил.
Впервые он видел прекрасный сон с открытыми глазами. Он хотел отдаться эмоциям, но, увы, не мог. Все его силы были исчерпаны. Теперь только спать, обнявшись вместе. Спать одним сном и одни порывом. У него был передоз от этой девушки: ее было слишком много, и она была слишком хороша. В таких количествах принимать этот наркотик становится смертельно. «Ну и пусть! Лишь бы умереть в ее объятиях», - думал про себя Макс.
«ОКОНЧЕН БАЛ. ТУШИТЕ СВЕЧИ! ОКОНЧЕН БАЛ».

Глава четырнадцатая
Теперь они частенько просыпались вместе. «Засыпать с ней, все равно, что оказаться в волшебных объятий счастья и мечтами удалятся далеко в нее, в ее волшебный внутренний мир», - трубил Макс. Они были одним целым - глобальным целым, которое было готово изменить этот бренный мир и стать на пути настоящего просветления.
Для Макса оказалось, что жить под одной крышей с человеком противоположного пола, не полный бред и что это, весьма, сносно. Даже иногда приятно. Особенно, когда этот человек создает райские условия для твоего существования, а ты за это взамен говоришь, что он тебе не безразличен. «Всего-то. Боже, а я боялся?!», - успокаивал себя Громов глядя на свое счастье. Жизнь прекрасна. Она полна красок и нежности. Твоя вторая половина полная нежности. Особенно в постели.
Иногда ее тело просто выводило его из равновесия, и они целый день, тем только и занимались, что просто совокуплялись и мечтали. Особенно Макс ненавидел тот момент, когда все это сумасбродство в постели завершалось и после всего произошедшего, она дефилировала по квартире нагишом, при этом ярко изгибаясь дабы взять, что либо. «Я просто не выдержу», – думал про себя Макс. Он просто разрывался от постоянной эрекции и от ее прелестной вагины, которая так и манила, не понять чем, но все же… Только заканчивалась одна сцена на кухне, как начиналась следующая в спальне, потом в ванной, потом в гостиной, потом…Все это напоминало бесконечный порнофильм с двумя актерами, в главных ролях и счастливым концом в финале. Мир переворачивался, когда она улыбалась, мир становился совсем тусклым, когда она не звонила. Когда они были далеко друг от друга. Мысли были только о ней, и о ее сладком голосе, который скажет очередную «запудренную» вещь в момент, когда ему покажется, что все кончено.
Она была самой настоящей книгой афоризмом в красивой обложке – это не могло не влечь. Аспирант философского факультета одного из столичных вузов был просто обязан говорить, все самые запутанные и непонятные вещи, он должен высокопарно рассказывать о смысле жизни и травить сентенции одна за другой. И если этот аспирант девушка – она обязана, просто обязана, великолепно трахаться и заводить любого даже самого фригидного самца с гомонаклоностями внутри, ведь она знает, чего они хотят. Она понимает их сущность. Чувствует их насквозь. Она чувстовала насквозь Макса.
Она ходила по комнате и распевала абсолютно бессмысленные строки:
Suddenly
It takes my breath away
It’s bitter like a widow’s tears
It’s sweeter than paradise
Help me
I’ve never flown so high
Oh babe I believe in love
It really appears
Кажется, это была «Plazma» - Макс достоверно этого не знал, строки ему почему-то, вообще, не нравились и вызывали только отвращение. Но когда эти строки соприкасались с ее нежным голосом и сочными губами, казалось, что каждая буква в этом тексте становилась новой сентенцией.
Теперь Макс любил только вечера и абсолютно не любил утро, ведь утром они спешили расстаться, чтобы ровно через восемь часов встретится и начать все с начала. Все сначала, только вечером. Достоверно Макс не знал, любит ли его Мари? И будет ли любить, хоть когда либо? Не это, играло важную роль. Они были счастливы (Макс, тот вообще был на седьмом небе и витал там неделями), а это то, ради чего, наверное, и стоит так долго страдать?! Он не перестал пить и снесходительно вести с себя со стимуляторами и прочими веселыми штуками, но теперь каждая его рюмка была осознана, каждый его бокал имел целую философию. Каждая капля выпитого была посвящена только ей и больше никому. Каждый наркотический гипноз заканчивался тем, что перед глазами была только она и больнее никто. Когда он был в доску пьян или обдолбан - это состояние он называл опьянением от своего ангела. «Божья милость и Божье творение пьянит меня, а не этот дешевый виски», - говорил ей Макс. У него теперь весь пафос растворился просто вникуда. Она же терпеть не могла, когда он был, словно денди и мажор раскидываясь дешевым сарказмом и язвой, пытаясь сыграть на публику, да еще и полностью под влиянием угарных веществ, что случалось, порой, с ним слишком часто:
- Ты просто отвратителен! Прекрати! Думаешь, это тебя красит? Полный stupid! Завязывай, давай, - заводилась Мари.
- Я просто пытаюсь быть неотразимым! – отвечал ей Громов не понимая, что происходит.
- Лучше, просто, пристрели себя, только не продолжай! – с отвращением заканчиала Мари.
Она не любила, когда они вдвоем появлялись на публике. У Мари вместо обыденной и обворожительной улыбки появлялась натянутая гримаса, сопровождающаяся какими-то конвульсиями от одного края уха к другому. Она часто терялась среди всей этой накрученной и высокомерной богемы, и лишь в сотый раз пыталась скрасить свое пребывание постоянным разговором с Максом. В момент, когда Громова рядом не было, она потихоньку закидывалась шампанским и вином, и попадала в руки Макса абсолютно невменяема. Макс ей это прощал – у них все по обоюдному согласию, и даже, когда Мария кричит, что он «сволочь» и ее жизнь «полностью потеряна» из-за него, он просто нежно обнимал и целовал ее, спокойно уводя домой… «Lead me home! Lead me home!»,- орала она.
Каждый такой вечер становился настоящей бурной оказией с ее пьяным видом и несчастными глазами Макса, который лишь досадно поглядывал по сторонам и ловил на себе просто сверкающий вид гостей, которые наслаждались этой трагедией.
- Я не твоя вещь, что хочу, то и делаю! Ты мне никто! – орала Мари.
- Тогда убирайся Мария! Убирайся и проваливай! Навсегда с моей жизни, - кричал Макс.
- Бесчувственная скотина! Урод! – продолжала она.
- Мари, просто уходи!
Мари уходила в пустые улицы, в дождь и ветер, в холод. Пьяная и никому не нужная, кроме Макса. Такое теперь часто случалось. Она уходила, чтобы вернутся…Возвращаясь, она падала на колени и просила прощения у него. Он падал на колени и просто целовал ее…Они снова имеют друг друга. Макс изощряется на письменном столе над ней…Она кричит…Срывает с него рубашку и нежно говорит, что навсегда останется с ним…Они кончают.
«ТЫ НАВСЕГДА МОЙ!», - говорила она в конце.
Теперь и счастье и горе у них одно на двоих. Они не принадлежат друг другу и только наслаждаются этой зависимостью и рабством от друг друга, когда один командует, а другой подчиняется. Когда один сходит с ума, другой – терпит. Когда один изменяет, другой – плачет. Когда один любит, другой – презирает. Чувства никогда не умирают, они просто сгущаются и становятся частью тебя, абсолютно тебе незаметны. Макс не понимал, куда делись и с чем смешались его чувства, но они куда-то подевались?! «Хреново, наверное, когда думаешь о том, чтобы она побыстрее сьебалась с квартиры ко всем чертям? Очень плохо!», - жалел себя Макс. Ее рыжие кудри теперь были бледно-медные, а глаза были тусклые от антидеприсантов, которые она в себя закачивала килограммами – жизнь с Громовым была на лицо, что называется. Антидеприсанты очень быстро сменил кокс, а секс сменила совместная мастурбация. Они дарили друг другу по ночам боль, а каждый светлый день безразличность. Идиллия была у них обоюдной и, что, самое главное, теперь, когда все становилось ясным - они не хотели уходить друг от друга. Они миллион раз пытались спасти свои чувства и еще столько же пытались, хоть что-то предпринять, но сила отвращения уже в стократ превышала все желания демона и ангела. Они были у обочины жизненной автострады, но никак не могли расстаться.
Макс однажды подметил, что под кайфом Мари ведет себя весьма прилично и даже ему улыбается. Под кайфом она даже очень дружелюбна и терпелива. Каждый раз, когда Мария раскатывала по кухонному столу снежную пыль, Макс не особо истерил как раньше, сливая порошок в унитаз. Однажды они даже переспали под кайфом, правда, Мари на следующее утро ничего не помнила и говорила, что Макс просто шизоид и алигофрен – раз это все придумал. Под всей этой ношей отношений с Мари, Макс, даже придумал очередную пиар-компанию для одной солидной фирмы.
Двое молодых людей приходят на вечеринку: они танцуют выпивают, но видно, что девушке вся эта обстановка не по душе. Она долго выжидает какой-то момент, долго играет глазами по залу, но ее ничего не вдохновляет и в этот момент, она выхватывает из за барной стойки бутылку шампанского и разбивает об голову своему парню, который спросил у нее, ну как ей этот праздник. Она безжалостно бьет его и топчет ногами. Парень захлебывается от крови, но не сопротивляется. Девушка еще какое-то время бьет своего возлюбленного, а потом подымает его. Он улыбается. Все в шоке. И тут парень заявляет: «Со мною все в порядке. Я ведь застраховал себя». В этот момент все дружно аплодируют и пара уходит. На полученную компенсацию, они устраивают шикарный романтический вечер. Перебинтованного парня, горячо обнимает девушка. Дальше следует слоган этого проекта.
На презентации все просто в восторге. Все аплодируют и восхищаются. Макс уже весьма прилично дорисовывает к своему счету еще несколько нулей и спокойно думает, о том, как он отметит это событие. В этот момент он замечает, абсолютно не дружеский взгляд его знакомой сотрудницы на себе и верно дорисовывает еще одну веселую картину. «Куда же делась Мари? Куда?».
Все летело в пропасть: талант, работа, жизнь, Мари и этот алкоголь уходил в пропасть. В его широчайшею пропасть, которая была больше вселенной у Макса. Все в пропасть. Пути назад не было видно и Макс просто закрыл глаза представив, что все будет хорошо, но похоже в этот раз фантазия его подвела…На нем, по полной, отыгралась реальность на этой вечеринке. Сделав то, что оставило Громова один на один с собой и со своими комплеками. Это была реальная пропасть.