Глава 17

Я сидел на остановке и пропускал автобусы один за другим. Грудная клетка еще болела. Я смотрел на высокие дома, ровно стоящие друг возле друга будто шеренга и ветер разносил их в разные стороны, так мне казалось или хотелось чтобы так было. Минивена не было, вместе с ним не было и всех остальных. Я знал что произошло, но не мог заставить себя поверить в это.
Непонятно сколько времени я бредил и сколько времени просидел на остановке провожая незнакомых мне людей.
Когда подъехал очередной автобус из него выглянул водитель и крикнул мне что это последний. Я повиновался и зашел внутрь. Доехав с водителем до депо я вышел в ночной город с фонарными улицами и пьяной молодежью и просто считал шаги.
Засунув руки в карман я обнаружил в нем визитную карточку Лии. Я не выбросил ее, не прочитал, просто вернул ее обратно в карман и больше никогда не доставал оттуда.
Считая шаги опустив голову я наткнулся на волну холодной и пенистой воды. Я почувствовал запах моря и тогда я горько заплакал.

"Мы встретимся с тобой когда-нибудь Юми, когда будет морозное утро или знойный вечер, мы увидимся на берегу моря - нашей первой волшебной и незабываемой встречи. Пройдет очень много лет Юми, когда я вновь увижу тебя и когда ты вновь увидишь меня. Знаешь Юми, ты возможно оставишь маленькое воспоминание обо мне, а может и нет, а может ты будешь жить благодаря только одному воспоминанию, всё возможно. И прозвучит барабанная дробь, бой курантов и взорвавшийся феерверк полетит в объятия небесной темноте, и ты, моя любимая Юми, запрокинешь голову, чтобы посмотреть на прекрасные огни временно заменяющие звезды на небе и почувствуешь, что я рядом и никогда не отойду от тебя ни на шаг. Твоя тонкая лебединая шея Юми, будет смотрется, как мост приводящий меня в твои мысли, в твои эдемские сады и наши соддомские пустыни. Знаешь Юми, а ты совсем не изменилась, ты даже похорошела, расцвела, как сакура. И не бойся оставаться здесь, я ведь с тобой! Темнота продлиться недолго, это всего лишь миг перед тем, как ты откроешь глаза". Поставив точку я завернул письмо в конверт и опустил в почтовый ящик нашего дома, где мы навечно остались с ней.
Железнодорожный вокзал был серым и громоздким. Огромные колонны и окна закрывали какие - либо попытки света добраться до земли, я стоял неподвижно перед всей этой непостижимостью и холодный ветер заползал под мои штанины - я ощущал его назойливый холод, который невозможно согреть. Из главного входа повалила огромная толпа людей, машины разъезжались в разные стороны, вскоре спустя несколько минут я так же стоял неподвижно перед серым и громоздким зданием вокзала на пустой площади. Эта пустота в которой я находился убаюкивала меня. Я впитывал ее как опиум, как абсент и в тот момент я понял, что значит ничего не хотеть. Эта пустота открыла мне глаза на многие вещи, которые раньше я никак не мог понять.
Купив билет на поезд я стоял перед дверью и не то чтобы не решался войти, я знал что инертно войду в нее посмотрев на часы, это было что-то, что называют умирающей надеждой. Выбрав место возле окна я все еще ощущал ледяной ветер, а вместе с ним запах лотоса пронзающий меня будто сотни копьев. Я осмотрел вагон, но он был совершенно пуст. Запах лотоса не причинял мне боль и эти копья вовсе не так уж и страшны, как думалось мне раньше. Это как яд, для приговоренного к смерти. Сладкий, спасительный яд облегчения.
Я даже не заметил, как поезд тронулся и все что я видел перед собой - это счастливые лица. Все что я чувствовал - это запах лотоса не покидающий меня ни на минуту. Он был рядом со мной и от него исходило неимоверное тепло.
Впервые посмотрев в окно на своей остановке, я увидел деда ждущего меня на перроне с собакой на поводке и газетой под мышкой.
Выходя из поезда, я еще раз осмотрел совершенно опустевший вагон на тот случай, вдруг я что-то упустил.

„- Ты пахнешь лотосом мира, - сказал я пустоте тихого вогона, улыбнулся, будто в ответ и еще раз вдохнул этот запах.
- ………
Я так и не смог вспомнить, что было сказано мне в ответ. Только музыка осталась внутри, иногда спасительная, иногда невыносимая”.


Дорогой читатель, ты сейчас приступишь к чтению заключительной части книги, необходимо включить песню
“The twist” Chubby Checker’s, для воссоздания ожидаемого эффекта.

Мы бросали оружие и шли танцевать твист. Небо зажигало звезды, как светоогни на танцполе, ветер приутихал и дикие звери ждавшие что кто-то из нас упадет став их добычей, затихали в чащах , их выдавал лишь пар из разгаряченной пасти. Мы разрывали на себе рубашки задыхаясь от быстрого ритма, нам нужно было вдоволь наглотаться воздуха. Мы держались на ногах изо всех сил.
В поле мы становились легче ветра, колосья избивали нам ноги, камни искалывали стопы, пыль поднимаемая нами слезила наши глаза, но улыбка не сходила с нашего лица. Наши юные лица пылали от удовольствия и расплескивали энергию всем и всему на зло. Насколько мы ненавидели воевать, настолько мы любили танцевать твист. Эта любовь была непоколебимой, вылюбленной и неправильной. Неправильность придает всему шарм и индивидуальность. Кто запоминает плоскую, вытесанную красоту?
Каждый из нас танцует твист со своей возлюбленной, представляя ее настолько четко, что даже танцующий рядом мог ее увидеть, прикоснуться и сказать «Привет!». Мы шалели и вертелись, вертелись, вертелись друг напротив друга. Индивидуальность и демократичность твиста делала нас равными, делала нас красивее и мы могли видеть самое главное – счастье на лице партнера.
Мы вертели носками и пятками втаптывая в землю ромашки. Мы вертели носками и каблуками армейских ботинок тщательно маскируя потерянную кровь.
Мы победители этой войны, мы уцелевшие последние герои!