1|2|3|4|5|6|7|8|9|10|11|12|13|14|15
У него практически незаметный акцент, но я улавливаю его: западноевропеец, и, скорее всего, немец.
– Я заместитель директора Бюро Интерпола по Украине, курирую оборот наркотиков. А у нас вы проходите как Малыш. Будем знакомы.
Мы пожимаем друг другу руки, и он продолжает:
– Очень важная операция по выявлению глубоко законспирированной сети торговцев наркотиками успешно завершилась. С чем вас и поздравляю.
Я смотрю в сторону и выдавливаю из себя:
– Я здесь ни причём.
Павел усмехается.
– Как у вас говорят: за одного битого двух небитых дают? Это вам добавит опыта, и впредь будете осторожнее. Официально вы не виноваты ни в чём. Провал есть? Нет. Вот и всё.
Он делает паузу и разъясняет:
– В нашу операцию вмешалась безопасность страны. Мы и они работали автономно и не знали о том, что дублируем друг друга. Теперь на самом верху принято решение о том, что продолжение операции полностью переходит под нашу юрисдикцию. Да, именно продолжение, Нина, я не оговорился. Работа предстоит колоссальная: у гидры отрублена только одна голова. Мощный канал транспортировки наркотиков из Киева в Москву ликвидирован, все фигуранты арестованы, но у нас есть данные, что имеется ещё один канал, гораздо более засекреченный. В Москве-то, на Арбате, мы взяли всех, об этом можно говорить с полной уверенностью, а вот в Киеве кажется не всех. А может Киев и ни причём, и верхушка организации находится в другом месте? В общих чертах картина такая: наркотики с юга на север поступать продолжают, хотя и не в таком количестве как раньше. Кроме того, они каким-то образом через западную границу проникают в Европу.
Павел немного молчит и всматривается в наши лица.
– Вашей группе приказано найти этот наркотрафик.
Нина молчит, подавив в себе услышанный только мною вздох, а я подаю голос:
– Искать чёрную кошку в тёмной комнате?
Он качает головой.
– Придётся. У этой кошки, кстати, глаза светятся. Мы должны найти его во что бы то ни стало.
Павел внимательно смотрит на Нину, ожидая её реакции, но она молчит, глядя куда-то в пространство, и он, как бы извиняясь, произносит:
– Придётся ещё немного потерпеть, а потом мы их всех накроем: найденный вами наркотрафик, лабораторию, да и весь тот клан, о котором мы ещё не всё оказывается знаем.
Нина опять вздыхает, и мне становится её чисто по-человечески жалко.
– Во времени и средствах мы вас не ограничиваем. В разумных пределах, конечно. Схема работы прежняя: Нина связывается со мной и с вами, а вы, Малыш, на меня не выходите в любом случае. Кстати, в помощь вам придаётся напарник. Его перевели к нам из службы безопасности страны.
Павел встаёт.
– Вынужден проститься с вами, у меня очень много дел. Всего хорошего.
Я спрашиваю:
– А где же напарник?
– Сейчас зайдёт. Ага, вот и она.
Я поворачиваюсь и выпадаю в осадок. В кабинет входит Даша.
– Нина, ты знаешь, кто говорит «хрю-хрю?»
– Я сама ничего не знала. Правда.
Её виноватый тон подтверждает сказанные слова.
– Мне только вчера сказали, кто такая Даша и что теперь она будет твоим напарником.
– Ты её забыла проверить? При твоём опыте и такой ляпсус? Ай-ай-ай…
– Я проверяла, всё было чисто. Всё-таки она работает в безопасности. Хм, работала.
Я Нине не верю и считаю что это партнёрство её работа.
Даша подходит и останавливается передо мной, внимательно всматриваясь мне в глаза. Я щелкаю каблуками, расправляю плечи и шутливо представляюсь:
– Агент Малдер.
Она не остаётся в долгу, делает книксен и с улыбкой произносит:
– Дана Скалли.
Затем делает шаг, берёт меня за пуговицу на рубашке, поднимается на цыпочки и целует в губы.
– Я люблю тебя.
Нина поворачивается к нам вполоборота, открывает свою сумочку, достаёт оттуда тёмные очки и цепляет их себе на нос.
– Чтобы я этого больше не видела и не слышала. Муси-пуси у них... Отправлю в Антарктиду пингвинам рыбу ловить...
Не глядя на нас и не попрощавшись, она поворачивается и устало идёт к выходу. Ссутуленная и несчастная.
Меня постоянно мучил один вопрос: «Чего же ей не хватает?» Теперь понял: элементарного бабьего счастья. Я знаю её мужа давно, ещё с Высшей Школы Государственной Безопасности. Это Витька Протасов. За внешность и, особенно за любовь к Востоку на курсе его прозвали «Абрек». Мы с ним дружили до окончания учебы, а потом он женился на какой-то первокурснице, с которой не успел меня даже познакомить, и исчез. Через два года я получил от него письмо, в котором он писал, что выполняет ответственное задание вместе со своей женой. В письме была их совместная фотография.
Сейчас его зовут Мустафа Турель.
Середина ночи. Мы обессиленные лежим на измятых простынях, и я вдруг вспоминаю, что хотел сказать ей:
– Никогда бы не подумал, что ты окажешься дамой с двойным дном. А я тебе так верил!
Она бурно протестует:
– Да я невинный ягнёнок по сравнению с тобой!
– Ага. Такие ягнята всех наших волков сожрали.
Даша приподнимается на локоть, хлопает меня кулаком по животу. Я страшно рычу и наваливаюсь на нее, а она обхватывает меня руками и ногами и с придыханием шепчет:
– Я тебя никому не отдам... ох...
...Перед тем как уснуть я успеваю подумать: «Почему им всем так нравится бить меня по животу?»
Нина пристально смотрит мне в глаза и спрашивает:
- Ну, как дела?
А что я могу сказать? Никак дела и просвета не видно! Она заслушивает мой недельный отчёт и уходит. Спокойная, вежливая, внимательная. Это медленно убивает меня. Она меня ни разу не упрекнула и не обругала, но мне от этого только хуже. Если бы дала по физиономии или матом покрыла, то я бы даже обрадовался. Мы-то с Дашей вдвоём, а она одна и будет одной до тех пор, пока мы не завершим операцию. Разве могу я радоваться собственной личной жизни в такой обстановке? Не имею никакого морального права! Иногда ловлю себя на мысли, что лучше бы я остался один. После каждой встречи с Ниной чувствую себя скотиной.
Подруга о моих терзаниях не знает. Я ничего не рассказывал о Нине, её муже и наших давних с ним отношениях. Зачем ей лишняя информация? Начальница и всё тут. Так всем спокойней.
Мы живём с Дашей в квартире, которую она подобрала для меня. Квартира двухкомнатная, со всеми удобствами и частично обставленная: одна комната пустая, а во второй неплохой диван, новый телевизор и видимость шкафа, плюс старенький холодильник на кухне и набор посуды, расставленной на полочках. Для временного обитания вполне подходящее место.
Мы с Дашей стараемся. Днём я одеваюсь в свою обычную одежду, небритый и чумазый хожу по пивнушкам и пью пиво. Именно так! Мне никогда не нравилось спиртное любого вида, особенная нелюбовь у меня к пиву. Дело превыше всего и приходится пить его литрами, чтобы во время этого «приятного» занятия ухватится за ниточку, которая приведёт меня к клубочку. Пока ничего серьёзного мне выявить не удалось, хотя в каждой пивнушке я познакомился с розничным торговцем, но найти с ними общий язык пока не получается. О больших количествах они понятия не имеют и то ли осторожничают, то ли, в самом деле, перекупают где-то героин небольшими партиями. У них всегда имеется только несколько порций. Но каждый день. А мне очень хочется узнать, где они его берут. Ведь сидит же где-то «добрый дядя», который отоваривает их. Может когда-нибудь, например, перед концом света, мне всё-таки удастся войти к ним в доверие? У нас нет столько времени. И людей нет, чтобы отслеживать каждого продавца. Похоже, скоро у меня очень сильно испортится настроение, и я кому-нибудь прищемлю дверью их сугубо мужское хозяйство, и тогда информация польётся рекой.
Но это только одна половина моих дел. К концу дня я иду домой, пару часов сплю, потом привожу себя в порядок и отправляюсь на второй раунд. Для этих вечеров я оделся в самых крутых магазинах, причём купил там самые дорогие вещи, чем в некоторой степени вызвал у продавцов уважение. На шее у меня болтается толстая золотая цепочка, а на безымянном пальце левой руки красуется массивная печатка. Я прислушиваюсь к совету Даши и становлюсь завсегдатаем двух кафе и одного ресторана. Хожу в них по два раза в неделю, оставив седьмой день на посещение ещё какого-нибудь заведения не «из списка», но использую его пока исключительно на отдых. Отсыпаюсь.
У меня появились друзья-приятели, причём в массе своей любители выпить за чужой счёт. Денег я не жалею и вскоре они проникаются ко мне любовью. Правда и меня угощают, но чаще всё же раскошеливаться приходится мне. Но это всё происходит в кафе и пивных барах. В ресторане ко мне никто не присаживается, там я ужинаю в гордом одиночестве, лениво, как бы из вежливости разглядывая зал. Рассчитываясь, демонстрирую толстый бумажник с крупными купюрами и оставляю щедрые чаевые. В соседнем зале играю в бильярд. Снова кушаю и опять играю. Провожают меня с вежливыми улыбками официант и метрдотель, а я в уме прикидываю: когда они на мне сколотят свой первый миллион?
Конечно, маловероятно, что Даша сможет что-нибудь нащупать. Вся ставка сделана на меня. Правда вначале была идея ходить по заведениям вдвоём, но Нина её отвергла, сказав, что надо охватить как можно больше людей. Вот так мы и трудимся, тратя деньги налогоплательщиков на собственные удовольствия.
Домой мы приходим в разное время и часто засыпаем по отдельности, но просыпаемся всегда вместе. Причём Даше всё равно, пришел я в полночь или под утро: в 7.00 она меня тормошит и безапелляционно объявляет:
- На планерку!
Когда я сквозь сон мычу и придумываю уважительные причины, чтобы поспать ещё минуточку, она мне угрожает:
- Сейчас принесу кружку холодной воды.
Правда, до этого не доходило ни разу. Я встаю сам, но вода здесь ни при чём: дело превыше всего. Зарядка и холодный душ приводят меня в тонус, и мы за чашечкой-другой чая обсуждаем прошедший день.
Даша полдня работает в агентстве по недвижимости, а всё остальное время ходит по тусовкам одиноких дам, и общается, общается. Попутно она учится множеству полезных вещей. Например, вышивать крестиком; как-то похвасталась сделанной ромашкой, а когда я сказал: «какой красивый получился заяц», то повалила меня на диван и надавала тумаков. Ещё Даша научилась вязать носки, и теперь я часто вижу её за этим занятием.
Как-то, придя с кафе далеко за полночь, застаю её вяжущей перед включенным телевизором.
- Готовишь себе приданое?
Она наигранно вздыхает и лукаво смотрит на меня.
- Да, пора уж.
Мне не нравится её ответ.
- Что значит – пора?
Даша делает брови домиком, а губы дудочкой и загадочно покачивает головой. Я хмурюсь.
- Ты залетела?
Она хмыкает и кидает в меня носок.
- Не беспокойся, всё в порядке. Примерь.
- Шуточки у вас, мадам… Ты же знаешь: мы на войне, обо всём личном надо забыть.
- А ведь Нина знает о нас всё. Значит можно?
Я чуть не тыкаю ей пальцем в нос.
- Она ничего не знает и не догадывается, а ты молись богу, чтобы всё осталось, как есть. Понятно?
Даша с опаской отодвигается.
- Ты меня испугал.
Я опускаю взгляд.
- Ты меня тоже, вот этой шапочкой. Где она?
- Это носок!
- Да-а? Всего лишь, а я-то…
Она взвизгивает, валит меня на диван и мутузит.
Ещё Даша ходит на шейпинг, в клуб «Кому за 30» и на курсы домохозяек. У неё появилась масса подружек из разных сфер деятельности, с которыми она проводит почти всё своё время. Кроме шейпинга: там только одна. Рита – именно Рита, а не Маргарита – сразу берёт над ней шефство и начинает лепить из Даши совершенство. По её представлению мужская часть населения является людьми второго сорта и именно поэтому женщины должны быть лучше во всём. Самое интересное, что эта ярая феминистка замужем. Её муж моряк, владелец небольшого рыболовецкого судёнышка и капитан в одном лице, часто уходит в море, а поскольку детей у них нет – Рита категорически не хочет – у неё имеется масса свободного времени, и она тратит его исключительно на себя. Вообще-то Рита живёт в райцентре, Скадовске, небольшом портовом городке, нигде не работает и чуть ли не каждый день приезжает на собственном «Мерседесе» в Херсон. По характеру она очень активная, энергичная и всё, что попадает в сферу её внимания, начинает функционировать по правилам и пожеланиям Риты. Она убеждает Дашу ходить вместе с ней в бассейн, предъявив несокрушимый аргумент:
- Врачи говорят, что плавание развивает сексуальность.
Когда я узнаю об этом, то нарочито ужасаюсь:
- Милая, ты хочешь моей погибели?
Даша иронично усмехается:
- Ну да, конечно. Это я в твоих объятиях пищу и плачу.
Вначале мы подозреваем Риту в заинтересованности к Дашиному телу, но вскоре выясняется, что та к интиму абсолютно равнодушна. Мало того, по её словам она ничего приятного в постели не испытывает. Замуж вышла, чтобы успокоить собственную мать, которая мечтает нянчить внуков, а моряка выбрала с единственной целью: чтобы реже его видеть. Кроме шейпинга и плавания Рита занимается рисованием пейзажей и натюрмортов. Не забывает она и школьных подруг, половина которых после окончания школы переехала в областной центр.
Даша от общения с новой подругой не отказывается: та болтливая и часто выдает секреты не только чужие, но и свои. Высказавшись, краснеет, поняв, что сболтнула лишнее и тут же, тряхнув головой, продолжает в том же духе. Вскоре о себе и своих знакомых она рассказала всё и начинает повторяться. Пользы от неё для нашего дела нет никакого, но и вреда тоже.
Чем-то Даша ей понравилась, Рита захотела с ней сдружиться и поэтому постоянно приглашает мою подругу к себе в гости. Пару раз Даша посещает её и остаётся довольная гостеприимством. В какой-то момент Рита решает, что пора дружить домами и приглашает нас в гости вместе.
Мы едем, хотя прекрасно понимаем, что попусту тратим время.
Дверь нам открывает мрачного вида коротко стриженый седой верзила в синем спортивном трико, но рот открыть не успевает. Его опережает выглянувшая из-за мощной фигуры Рита:
- Дашенька, солнышко, проходи! И вы входите.
Мы шагаем в прихожую, и верзила закрывает за нами пути к отступлению. Хозяйка одета в дорогой махровый халат сиреневого цвета, на голове у неё короткая спортивная стрижка, которая к светлому лицу и чёрным некрашеным волосам подходит как нельзя кстати. Она улыбается и представляется мне:
- Рита.
Я чопорно наклоняю голову.
- Сергей.
- А это мой муж.
Рита показывает рукой за мою спину, и я оборачиваюсь. Верзила протягивает руку.
- Вано.
Грузин, что ли? По внешности сразу и не скажешь.
- Сергей.
Мы пожимаем друг другу руки. Его рукопожатие напоминает железные тиски. Не люблю я людей, которые таким образом любят показать своё превосходство. Это, как правило, наглые типы. И подлые.
Рита распоряжается:
- Не разувайтесь, проходите в зал.
Мы проходим, и она извиняющимся тоном говорит Даше:
- Покажи Сергею мои картины, а мы сейчас.
Даша согласно кивает, тогда Рита говорит мужу:
- Пошли.
Молчаливая гора, не издав ни звука, уходит за ней. Интересно он знает ещё какие-нибудь слова кроме своего имени?
Обстановка в квартире поражает своей изысканностью. Похоже, вещи покупались самые лучшие и денег на них не жалели. Даша показывает мне висящие на стене картины Риты, и я сразу понимаю, что художника из неё не получится никогда. Увидев одну, на которой было изображено всё геометрическое многообразие, я обрадовано шепчу подруге на ухо:
- Вот она, моя пропажа. В прошлом году во время попойки я на спор левой ногой написал её.
Она солидарна со мной по поводу Ритиных способностей, но делает страшный взгляд, боясь, чтобы нас не услышали. Мы деловито продолжаем осмотр.
Даша шепчет:
- Заметил, какие у Риты серьги? Небось, дороже моей квартиры.
- Не обратил внимания. Я прикидывал: моя голова больше или кулак Вано.
Вскоре появляются хозяева, одетые с иголочки: на ней платье чудного покроя с множеством каких-то висюлек, а на нём строгий чёрный костюм, белая рубаха и галстук-бабочка. Интересно, шнурки он погладил или пришёл в мятых?
Рита приглашающе машет рукой:
- Ну что, за дело?
Посреди комнаты стоит стол, заставленный разными деликатесами. Мы рассаживаемся за него, и я потираю руки.
- Сейчас мы поборемся с целлюлитом. Эх, как мы ему дадим!
Дамы улыбаются, а хозяин молчит. Похоже, он чувствует себя не в своей тарелке. Ему бы кувалду в руки, пардон, рыбацкую сеть, вот тогда…
- Дашенька, я угощу тебя таким эксклюзивом, пальчики оближешь.
Рита протягивает Вано фигуристую бутылку. Тот открывает её, наливает вино в два бокала и ставит бутылку на стол. Рита берёт один и, обращаясь к Даше, говорит тост:
- За нас, любимых!
Тут голос подает Вано. Он заискивающе гудит:
- Риточка, а нам водочки?
- Нет. Сергей не пьёт, и ты не будешь.
- Ну, пожалуйста. Ведь за тебя, любимую.
- Во!
Рита показывает ему кулак, он опускает голову и замолкает до конца вечера. Похоже, Вано очень любит её, а она знает об этом и крутит им как собака хвостом. Акцента у него нет, «л» выговаривает чётко. Скорее всего, вырос в портовом городе, оканчивал русскую школу, а к этому добавилась работа в море, где грузинский язык не в ходу.
Другие новоявленные подружки Даши менее назойливы, в друзья и учителя не набиваются, но она и с ними проводит много времени, стараясь их расшевелить, аккуратно прощупывая каждую в нужном нам направлении. Всё тщетно: дамы очень хотят замуж, посвящают своё свободное время подготовке к семейной жизни, поискам будущего мужа и ничем другим не интересуются.
Я иногда размышляю на эту тему. «Как можно выйти замуж в городе, где живут 200 тысяч женщин и 120 тысяч мужчин? Да это рябой кобылы сон! Может поэтому Даша живет одна?»
В кафе «Лотос» два больших зала, в них дубовая мебель, сделанная специально грубо, под старину: массивные столы, стулья, барная стойка. Стены стилизованы под деревенскую избу. Очень уютно. Обслуга вежливая, всегда одетая в отглаженную и накрахмаленную униформу: зелёное платье и фартук расцветкой под божью коровку. За истекший месяц здесь у меня завёлся приятель, любитель выпить и поговорить по душам на общефилософские темы.
Когда я прохожу и сажусь за полюбившийся мне столик в углу, он тут же выходит из соседнего зала, как будто увидел моё появление сквозь стену и издали машет рукой:
- Привет! Как дела?
- Нормально.
Мы здороваемся за руку, и он садится напротив. В кафе прохладно, работают кондиционеры, но тёмно-бежевая майка на нём местами от пота в тёмных пятнах, а голова полностью мокрая и чёрные волосы торчат в разные стороны. Они у него всегда растрёпанные и его круглое лицо это только украшает. Я с любопытством смотрю на него. Гена крепко выпивший. В таком состоянии он может, и песенки слезливые петь и всплакнуть и полезть целоваться.
- Что-то случилось?
Он машет рукой и огорченно вздыхает.
- А! Ерунда. Давай выпьем?
- Ты же знаешь, я не пью.
- А за дружбу, за друзей, тоже не выпьешь?
Я добродушно улыбаюсь.
- Выпью, но только чай или кофе.
- А я выпью. Можно? Ты не обидишься?
- Да, пожалуйста, на здоровье.
Гена идёт к бару и приносит небольшую бутылку водки с двумя рюмками, кружку пива и пакетик с сушёной рыбой. Наливает себе и вопросительно смотрит на меня.
- Может, всё-таки будешь?
- Нет, спасибо.
Он пьёт, морщится, ставит рюмку на стол и берёт кружку. Отхлебнув два глотка, облегчённо вздыхает:
- У-ух, хорошо!
- Водка без пива – деньги на ветер?
Он поднимает палец и назидательно изрекает:
- Пиво – жидкий хлеб!
Возле нашего столика останавливается официантка, я делаю заказ, и она уходит. Гена жуёт пластинку сушёной рыбы и смотрит ей вслед.
- Походочка, как в море лодочка. Вот бы ей вдуть, а?
- У тебя же есть подруга.
- Ну и что? Одно другому не помеха. Может, возьмем эту, ещё кого-нибудь и оттянемся по полной программе? Купим водки, снимем хату, косячок сообразим? А?
- У тебя деньги появились? Небось, наследство получил?
Гена опускает голову и бормочет:
- Пока нет, но скоро.
- Бабушку подушкой придушишь?
Он будто не замечает моей иронии и продолжает бормотать:
- У меня есть…
Он спохватывается, прикусывает губу, и через секунду это снова рубаха-парень.
- Я тебя уважаю. Давай выпьем?
- Гена, я не буду и тебе уже не надо, хватит.
- Ты что? Я только начал.
Он наливает рюмку, пьёт и снова запивает пивом. Приходит официантка и приносит мой заказ. Я начинаю ужинать, наблюдать как моего приятеля постепенно развозит и следить за обстановкой в кафе. Посетители и их обслуживание в пределах обычного, ничего подозрительного не вижу. Зато чувствую, что Гену мне придётся тащить на себе. Он допил водку, пиво и теперь сидит и, глядя в стол и размахивая руками, разговаривает сам с собой, но при этом непонятно на каком языке.
Я встаю, подхожу к официантке, стоящей за стойкой рядом с барменшей и спрашиваю:
- Этот кадр вам сколько должен?
Она улыбается.
- Нисколько, он за всё заплатил.
- Он сегодня на машине?
- Да. Вы хотите отвезти его?
- Очень нужно! Запихну в салон, и пусть отсыпается. Или может оставить его вам?
Девчонки машут руками и дружно говорят.
- Ой, вы что? Заберите его от нас!
- А что так? На чай не даёт?
Барменша игнорирует мой вопрос, уходит на другой конец стойки и начинает переставлять там стаканы. Официантка опускает глаза, краснеет и шепчет:
- Пристаёт.
Я улыбаюсь, развожу руки в стороны и пожимаю плечами, а она говорит:
- Уведите его, а сами приходите. Вы хороший. Придёте?
Совсем молоденькая, наверное, только школу закончила, стройная, некрашеная и на вид такая нежная, что у меня невольно сжимается сердце. Эх, малышка, где же ты была раньше?
Сделав вид, что не понял о чём идёт речь, спрашиваю:
- Номер его машины знаешь?
Официантка замирает, удивлённо глядя на меня, потом идёт к барменше, та записывает что-то на бумажке и она приносит её мне.
- Тебя как зовут?
- Неля.
- Если что, обращайся ко мне, Неля. Хорошо?
Она радостно улыбается и машет головой. Ну, вот и хорошо: не соблазнил и не отказал. Зачем топтаться по чистой душе грязными сапожищами? Пусть у неё мнение обо мне остаётся пока на прежнем уровне, а там глядишь, встретит парня, полюбит, и я уйду в прошлое как лёгкое воспоминание.
Гена уже не разговаривает. Положив одну руку на стол, он пристроил на неё голову и спит, вторая рука при этом свисает до пола. Трясу за плечо, но он не реагирует. Беру его за подмышки и пытаюсь поднять, надеясь что от этого действия он придёт в движение, но и тут ошибаюсь. Тогда я приседаю, обхватываю его рукой свою шею, обнимаю за туловище, поднимаю Гену на ноги и встряхиваю.
- Стой.
Он продолжает спать, и я его бесчувственного тащу к выходу. От движения Гена начинает приходить в себя, ноги его уже идут сами и на улице он поднимает голову и смотрит на меня.
- А, Серега. Давай выпьем?
Я соглашаюсь:
- Обязательно выпьем.
Он начинает что-то говорить и взмахивает рукой, но теперь я не понимаю ни слова. Его машина стоит на стоянке для клиентов кафе, она здесь единственная. Красивая серебристая «Ауди» последней модели. Я невольно раздражаюсь. Откуда у этого лоботряса деньги на такой мотор? Нина проверяла его: он нигде не работает, осуждён не был, в сомнительных делах не участвует, и нет богатых родственников, которые сделали бы ему такой дорогой подарок. Так откуда же у него деньги?
- Твоя машина? Открывай.
Он лезет в карман джинсов, вынимает связку ключей и долго перебирает их.
- Ну, чего ты возишься? Дай сюда.
Я заталкиваю Гену на заднее сидение, а он с недоумением смотрит на меня, но сил для сопротивления у него нет, и он вынужден подчиниться. Где-то на сантиметр приоткрываю стекло на переднем пассажирском сидении, захлопываю обе дверцы, включаю сигнализацию и вкидываю ключи в салон.
|
