- Что-то здесь неправильно гостей встречают. Мы тут гостинцы принесли, а нам даже чаю не предлагают!
- Где гостинец?
Я снимаю со спины рюкзак и кладу на середину стола. Лесник испытующе смотрит на нас и пододвигает его к себе. Расстегнув молнию, достаёт оттуда пакет и взвешивает на ладони. Снова глянув на нас, распахивает плащ, и мы видим перепоясывающий его патронташ с висящим на боку кинжалом в ножнах. Он вытаскивает его, разрезает шпагат, перевязывающий пакет крест-накрест и разворачивает полиэтилен, под которым находится не порошок, а такой же пакет.
Я цепенею: сейчас вскроет, попробует на вкус и поймёт что это не героин. Как быть? Мне не удаётся додумать мысль: из-под полиэтилена выпадает бумажка, лесник берёт её, смотрит и удовлетворённо говорит:
- Вано привет передаёт. Ну что же, я рад.

На встречу со мной приходит не Нина, а Витька Протасов. Он одет в синий спортивный костюм и кроссовки, на голове у него кепка с длинным козырьком. Перешагнув порог, Витька останавливается, окидывает взглядом кафе и, увидев меня, быстрым шагом идёт по залу и садится за мой стол.
- Привет, дружаня.
Я проглатываю застрявший во мне глоток воздуха и выдыхаю:
- Витька? А…
Он сдержано говорит:
- Она спит.
- А…
- Я вернулся. Насовсем.
- Насовсем?
Наконец до меня доходит смысл его слов, но я опять переспрашиваю:
- Насовсем? Это значит, что ты больше туда не поедешь?
- Не поеду. Там уже делать нечего и не с кем. Всё чисто.
Я кладу свою ладонь на его кулак и крепко сжимаю:
- Класс! Наконец-то! Это надо обмыть.
- Ты пить начал?
- Нет, но раз в год даже полено стреляет. Официант!!
- Что?
Витька резко выпрямляется, но, увидев мой удивлённый взгляд, встряхивает головой, обводит взглядом кафе и шепчет:
- Я ещё не перестроился. Там совсем другая жизнь, другие порядки. И там громко не говорят.
Мы заказываем бутылку водки, борщ, жареную картошку и эскалоп.
Витька вздыхает:
- Как я скучал по нормальной еде все эти годы.…Как я ненавижу шашлык, плов…
Пока на кухне готовят наш заказ, он говорит:
- Я тебе ничего рассказывать не должен, да многого и не скажу, но, поскольку в некоторых событиях ты участвовал.… В двух словах: дело ещё не закончилось.
Я усмехаюсь:
- В двух словах у тебя не получилось. Давай в трёх?
Витька пристально смотрит на меня и только через пару секунд начинает улыбаться. Наверное, и юмор там был другой. Ничего, я ему мозги на место быстро вправлю.
- М-м, ну ладно. Этот клан занимался наркотиками испокон веков. Ислам алкоголь запрещает, а курение нет. Вот они и снабжали дурман-травой охочих к быстрому кайфу. Деньги, почёт, уважение и вес в обществе. Богатство развращает, и в определённый момент клан решил заняться политикой. Для этого денег нужно было ещё больше, и они перешли на героин. Дело было поставлено с размахом: мак сеяли и выращивали одни люди, заготовляли сырец-опиум другие, делали из него героин третьи, оптовой реализацией занимались четвёртые. Деньги потекли рекой, но тут возникли неучтённые обстоятельства.
Витька оглядывает пустой зал, а вместе с ним я и продолжает:
- Нет, их не стали считать конкурентами или соперниками на этом поприще. Отнюдь. Клан попал в поле зрения политики. Оказалось, что весь цивилизованный мир борется с незаконной торговлей наркотиками. Так они попали под прицел Интерпола, так к ним попал я.
Официантка приносит заказ и расставляет блюда на столе. Витька наклоняется над тарелками, вдыхает запахи и жмурится:
- М-м.…Какая красота…Ты не представляешь…м-м…
Я замечаю:
- Ты, наверное, забыл, что я сам практически всё это время находился не так далеко от тебя, в соседней стране?
Он пренебрежительно кривится и машет рукой и в этом жесте в нём проглядывает житель той страны:
- Эй, дорогой, что ты сравниваешь? Ты в любой момент мог пойти в какой-нибудь ресторан и съесть хоть целую свинью. А я? Я находился в окружении мусульман, и если бы они заподозрили во мне чужого, то это был бы последний день в моей жизни.
Мы выпиваем по рюмке водки, и некоторое время закусываем, затем Витька продолжает рассказывать:
- Они не бросили заниматься героином, а перестроились. Стали более осторожными, начали подкупать нужных людей, и дело расширялось. В то же время у одного из лидеров клана возникла идея найти альтернативу героину. Чтобы зарабатывать деньги, не нарушая закон. Нашли вундеркинда, который разработал новый препарат, который, по сути, был наркотиком, но пока таковым официально не являлся. Ты же знаешь: для признания препарата наркотиком предстоит длительный по времени и бюрократическим препонам процесс. Распространять решили по тем же каналам, что и героин, но и от него не отказались. Курировать торговлю героином продолжал тебе известный Мейрам.
- Это тот, которого мы брали летом?
- Да. Распространение нового продукта поручили мне. Не все были согласны с таким решением, и началась внутриклановая война. Собственно, она назревала давно, очень многие хотели рулить денежным потоком, а новый препарат оказался удачным поводом. И понеслось…
Мы пьём, закусываем и он продолжает:
- К этому моменту я заработал определённый авторитет, и со мной стали считаться. Во время междоусобицы мне удалось стать сначала заместителем лидера, а затем Первым.
Витька показывает на меня пальцем.
- Это происходило летом, и ты немного в курсе дел.
- Да, Нина говорила.
- Но она не знает, что было дальше. Пока никто не знает. Ты первый. Цени.
Он на некоторое время задумывается.
- Я стал владельцем дела, хозяином. У меня была неограниченная власть, но и времени было в обрез: вдруг кому-то не понравится моё возвышение, и меня уничтожат в новом перевороте? Вероятность этого была очень велика, тем более что в клане я был чужаком. Надо было торопиться. И я начал уничтожать наркокартель. Как будто для знакомства с резидентами в странах-потребителях вызвал их к себе и устроил авиакатастрофу, когда они на вертолёте возвращались от меня в столичный аэропорт. Обвинил в происшедшем часть ближайшего окружения, и другая часть их растерзала. Затем натравил «таблеточников» на «героинщиков», и с последними тоже расправились. Осталась группа «таблеточников», но и они вдруг умерли, как уверяют врачи, по неизвестной причине. Вундеркинд тем временем препарат усовершенствовал: его изготовление стало дешевле, а после первого приёма от него возникала зависимость. Причём зависимость смертельная: если человек препарат не применял, то через неделю умирал. Представляешь какая опасная штука? Вундеркинд в событиях не участвовал, с утра до вечера пропадал в лаборатории, а вскоре его нашли повесившимся в собственном доме. М-да, парень был чертовски талантлив. Его бы гений да в нормальное русло.
Я восхищаюсь:
- Ты здорово сработал.
Витька качает головой.
- Не всё мне удалось.
Мы пьём ещё, и он говорит:
- Двух человек зачистить не получилось. Рядовых исполнителей я не считаю, сами по себе они особой опасности не представляют.
- Кто эти двое?
- Иблис и Мейрам. Оба находятся здесь, в Украине.
- Мейрам?
- Да, наш общий знакомый. Его ещё не поймали?
- Розыск я не контролирую, но по последней информации он ещё в бегах.
Он хмурится.
- Нам надо его срочно найти.
Я удивляюсь:
- Нам? Вся милиция не может, а мы сможем?
Витька утвердительно качает головой, и тут я замечаю, что он изрядно захмелел.
- Да, мы сможем. У меня есть адресок, где Мейрам может находиться или, по крайней мере, там нам скажут, где он прячется.
- Хорошо, сделаем. Скажи, а Иблис… Кто это?
Витька пододвигает ко мне пустую рюмку.
- Иблис, то есть дьявол, персонаж из восточной мифологии. Это имя руководителя украинского наркотрафика. Он единственный, кто не приехал ко мне на встречу и поэтому уцелел. Скажу по секрету: я даже не знаю где его искать.
- Вот так. А как же мы его поймаем?
- Я надеюсь на Мейрама.
Увидев мой недоуменный взгляд, Витька поясняет:
- План такой: находим Мейрама, но не берём его, а устанавливаем слежку. Он-то и выведет нас на Иблис.
- Ага. Была у собаки хата.
- Дело в том он знает выход на этого Дьявола, а я не знаю. Нужен пароль и точное время связи. Кроме того, Иблис идёт на встречу только с теми, кого знает в лицо. Такой в клане был порядок. Вот так-то.
- А если он не будет искать Иблис?
- Будет! Ещё как! За последние поставки Иблис с кланом не рассчитался. А это кругленькая сумма. Очень даже кругленькая!
- Хм. Ты исходишь из того, что он пойдёт встречаться, когда появимся мы. А если они уже виделись? Или Мейрам пойдёт на связь через неделю, месяц, год?
- Тогда на этом деле можно смело ставить точку. Информация о ликвидации клана вот-вот может достигнуть их ушей, и они оба просто-напросто исчезнут. Чтобы не добрались и до них.
Мы допиваем последние капли, доедаем последние крошки и Витька просит:
- Только никому о нашем разговоре, ни слова. Хорошо?
- А с кем я общаюсь? Нина, Даша, теперь ты.
- Неважно. Ты даже сам с собой на эту тему не говори. Понятно? Дело очень серьёзное.
- А когда мы пустяками занимались?

Даша удивляется моему появлению в нетрезвом виде. Открыв дверь, она отступает к стене, освобождая проход в квартиру, и машет перед своим лицом ладонью.
- Ф-фу! Ты что, в бочку с пивом упал?
Я не хочу с ней объясняться, так как на это у меня попросту нет сил.
- Друга встретил. Посидели.
- Но ты же не пьёшь!
- Ага, из мелкой посуды малыми дозами. Ой, я так устал, спать хочу.
- Какого друга?
- А…, старого.
- Значит так: сегодня будешь спать на кушетке.
- У матросов нет вопросов.
Даша стелет мне и ворчит:
- Наверное, все мужики одинаковые. Их дома ждут, ждут, а они где-то шлындают, пьянствуют.
Я поднимаю палец вверх и назидательно изрекаю:
- Мужчина не кактус, он должен пить.
- Ой, ложись уж, некактус.

С Ниной мы встречаемся на следующий день. В ней произошли заметные перемены: и на неё приятно смотреть: сразу видно, что человек счастлив.
- Что ты с ним сделал, изверг?
- Ой, я сам дышу через раз. Как он там?
- Помирает.
Мы гуляем по парку и дышим свежим воздухом. Листья с деревьев уже почти все слетели и теперь шуршат под ногами.
- Расскажи, что там следствие накопало?
- Наркотрафик действовал в двух направлениях: на Россию и Европу. Когда мы взялись за его отслеживание, он переправлял товар только в Москву. Были выявлены и арестованы все фигуранты по данному направлению, и можно надеяться, что именно эта гидра уже не восстановится. По поводу направления в Европу есть предположение, что это ложный след, призванный сбить следователей с толку, но пока считается, что наркотрафик работал в двух направлениях.
Я удивляюсь:
- Что значит сбить с толку? Канал или есть или его нет.
- Лесник утверждает, что к нему за товаром перестал приходить литовец. Значит был. Может он врёт, а может, нет. Следствие продолжает работать.
- Вано даёт показания?
- Да. Он рассказал, что работал только с конкретными людьми. С турком познакомился в море, когда предложил ему камбалу. Тот захотел рассчитываться за рыбу героином. Вано прикинул, что так, в конечном счёте, получит в несколько раз больше, подумал, поговорил с двумя армейскими друзьями. Те согласились участвовать и они договорились, что будут заниматься этим только пять лет, намереваясь за это время сколотить достаточно денег на безбедное существование. Один пошёл работать водителем-экспедитором в торгово-снабженческую фирму. Второй устроился в лесничество возле границы; для этого ему понадобилось жениться на местной жительнице и переехать в село.
- Как они смогли вклиниться в рынок сбыта?
- Вано через земляков нашёл кого-то через кого-то. Один из них был наш человек в России.
- Долго они проработали?
- Почти полгода. Как раз столько времени понадобилось москвичам, чтобы выявить у себя всех участников дела. А тут мы с нашим предложением о совместной деятельности.
- Понятно. А с лесными клоунами разобрались?
Нина усмехается.
- Ну и повозились с ними. Туда отправили местного участкового, представителя лесничества и врача. Когда так называемые клоуны их увидели, то разбежались по лесу. Ловить никого не стали, потому что не было оснований. Каждый имеет право на свободу действий. Покричали им, чтобы пришли на медосмотр и решили немного подождать. Примерно через час появилась девчонка в лохмотьях, назвавшаяся Лешим. Врач осмотрела её, сказала, что она здорова, посоветовала каждый день чистить зубы и умываться. Девчонка убежала, но вскоре вернулась и сообщила, что её подруга начала рожать. В итоге роды прошли нормально, а ряженые собрались вместе. Не появился только главный. Оказалось, что год назад он дезертировал из армии и спрятался в лесу. Вскоре из местного интерната сманил к себе несколько девчонок и организовал небольшую коммуну, в которой они жили шведской семьёй. Сейчас их судьбой занимаются местные власти.
- А дезертир?
- Он так и не появился.
Я качаю головой, в которой тут же начинают стучать молоточки и, морщась, спрашиваю:
- Что делать нам?
- Пока точно сказать не могу, но чувствую, что задания для вас с Дашей будут разные. Что именно – решает руководство.
- Разные?
- Да. Слишком жирно держать на одном деле сразу двух агентов. Людей и так не хватает.

Вернувшись домой, я иду под душ, пытаясь струйками холодной воды унять головную боль. В результате мне становится ещё хуже: процедура не удалась, кроме того, я замёрз.
Даша ещё находится в постели, притворяясь, что спит. Как только я ныряю под одеяло, она с криком выскакивает из-под него с другой стороны.
- Ай! Ты что? Ледышка!
- Это предсмертное окоченение. Мне так плохо.
- Так тебе и надо. Зачем пил?
- Я не видел его двенадцать лет.
- Ну и что? Ты меня тридцать лет не видел, значит надо ещё больше напиться?
- Мы с ним в школе так сильно дружили. Не разлей вода.
У меня действительно есть такой друг-одноклассник, с которым мы не виделись после выпускного бала. Он-то и стал моей легендой, а про Витьку я решил пока не говорить. Не женское это дело – наша работа, пусть лучше дома сидит, носки вяжет, мне так спокойней будет.
- Кто это?
- Сашка Ситников. После школы укатил в Аргентину и вот только сейчас в первый раз приехал в отпуск.
- Куда укатил?
- В Аргентину.
- Ты смотри.
- Знаешь, чем он там занимается? Ищет упавшие колумбийские самолёты с героином. Представляешь?
- И находит?
- Нет. Я ему говорю: «Бросай это дело, а то растворишься в сельве, и знать о тебе никто не будет». Не хочет. Ну не дурак?
- А где он деньги берёт на походы?
- Работает стюартом на лайнере. Сейчас у них четырёхдневная остановка в Одессе, вот Сашка и примчался родных повидать.
Даша хмурится и с подозрением смотрит на меня.
- Так он пришёл вместе с Ниной?
- Нет. Она позвонила, когда я был уже в кафе, перенесла встречу на сегодня. Я – на выход, а Сашка в дверь. У него в этом кафе, оказывается, сестра поваром работает. Ну и…
Она качает головой.
- А что Нина?
- Сообщила, что нас разлучат, и впредь я не буду постоянно видеть возле себя мою сладкую кисоньку.
- Давай по существу?
- Я не шучу. Сказала, что на одном деле нас двоих много. Сейчас начальство решает кого, куда и как. Так что пока мы в краткосрочном отпуске. Может аж на целый час, а то и два. Мы как раз успеем. Иди ко мне.

- Что ты сказал своей подруге об этой поездке?
Я повторяю Витьке легенду о школьном товарище, и то, что будто бы поехал его провожать.
- Как она отнеслась к этому?
- Сказала, что если опять напьюсь, то обидится.
- Ты смотри. Живёте без году неделя, а она тебе уже руки выкручивает.
- Да нет, у нас всё отлично. Даша и как женщина и как хозяйка и как человек – супер!
Мы едем в Крым на «жигулях» Нины. Витька сидит рядом на пассажирском сидении. Я перевожу разговор на другую тему:
- Ты говорил о письме. Кто живёт по этому адресу?
- Один человек, брат которого обязан мне жизнью.
- Подробней рассказать можешь?
- Могу. Ты же в курсе о заварушках, которые в последнее время происходили в клане? Так вот, во время одной из них Мейрам, чтобы выпутаться из щекотливой ситуации, свалил вину за одно дело на молодого парня. Его сильно избили, скрутили и притащили ко мне, как к шефу службы безопасности. По существующим там порядкам парня ожидала смерть. Я разобрался и выяснил, что он ни в чём не виноват. Мне удалось спасти его и даже спрятать, отправив в отдалённый кишлак. Для всех он был мёртв. Когда я расправился с кланом и собрался домой, то встретился с этим парнем и сказал, что отправляюсь ловить Мейрама. Он тут же написал письмо и попросил меня передать его лично в руки своему старшему брату.
Витька замолкает.
- И это всё? Может, лучше развернёмся и поедем обратно?
- Прежде чем заклеивать письмо, парень дал прочитать его. В нём он рассказал о предательстве Мейрама и просил своего брата помочь мне поймать его.
- Ну, хорошо, будет нам этот тип усердно помогать, но с чего ты решил, что он знает, где прячется Мейрам?
Витька улыбается.
- Фишка в том, что он в его команде. Мало того: на имя парня куплен дом, о существовании которого почти никто не знает. Мейрам всегда поселялся только в нём, когда приезжал в Украину. Милиции об этом доме не известно.
- О, это в корне меняет дело.
Некоторое время мы едем молча, затем я спрашиваю:
- Мейрам забыл, что они родные братья?
Витька качает головой.
- Нет, он даже не подозревает об этом. Есть старый обычай: одному из сыновей давать фамилию деда по материнской линии, если у него не было сыновей, продолжателей рода.
- А, знаю о таком обычае.
Мы заезжаем в Бахчисарай. Когда-то он был столицей мощного Крымского ханства, наводившего страх на соседние народы. Город располагался в удобном стратегическом месте, способствующем успешной защите от напавшего врага, и в нём проживало много народа. Сейчас это небольшой районный центр, и от былого величия остались только памятники истории. Проехав по всё ещё зеленеющим улицам городка вдоль одноэтажных частных домов, добираемся до центра и в газетном киоске покупаем карту Бахчисарая. Найти на ней нужную улицу и дом – пара пустяков, но не это главное.
Я интересуюсь:
- Как ты предполагаешь выйти на контакт?
- Понаблюдаем за домом, посмотрим, кто входит-выходит, и будем знакомиться.
- Идти в дом? Чушь собачья! Мейрам наверняка сделал себе пути отхода. Как только он нас увидит, то поминай, как звали.
Витька улыбается и качает головой.
- Нет, туда мы не пойдём. Парень, которого я спас, сказал, что брат похож на него, только немного старше. Когда он из дома выйдет, мы проследим за ним, а дальше, как говорят, дело техники.
- Так мы можем прождать до ишачьей пасхи.
- Нет, это будет недолго. Мейрам без мяса жить не может, причём свежего. Он никогда не ест размороженное или из магазина, так что запасов у него нет. Кто-то каждый день должен покупать его на рынке. Причём не женщина, а только мужчина. Будем надеяться, что это делает тот самый брат.
- Знаешь что? Давай мы этого парня попробуем завербовать?
- То есть?
- Скажем ему всё как есть. Если он не фанатик Мейрама, то может пойти на сотрудничество. Упрётся рогом – арестуем, а по адресу пошлём «Беркут». Как здесь говорят: или пан – или пропал.
- При аресте Мейрам просто ничего никому не скажет. Он раскроется только тогда, когда будет работать на себя любимого.
- Ты же сам говорил, что на осаду времени нет, значит надо брать штурмом.
Витька соглашается, и мы обсуждаем детали и вероятные форс-мажорные обстоятельства.
Припарковываемся в конце улицы на таком расстоянии от нужного нам дома, чтобы были видны его ворота и начинаем ждать. Заканчивается день, наступает и проходит ночь. Возле ворот дома движения не наблюдается, но в нём живут: вечером и утром включается и выключается свет. Наконец, ворота открываются, из них выезжает чёрный джип «БМВ» и сразу останавливается. Выходит водитель, закрывает ворота изнутри, выходит в калитку и снова садится за руль.
- Он?
- Очень далеко, мне тяжело узнать на таком расстоянии. Пусть проедет мимо, увижу его за рулём, тогда скажу точно.
Очень скоро мы оба разочаровываемся: у «БМВ» тонированные стёкла. Я замечаю:
- На Востоке говорят: «Если гора не идёт к Магомеду, то Магомед идёт к горе». Куда идём мы?
Витька таращит глаза.
- На рынок и чем быстрее, тем лучше!
Выдерживая безопасную дистанцию, я следую за «БМВ» и мы действительно приезжаем на городской рынок. Из машины выходит парень в синем джинсовом костюме. Он среднего роста, кряжистый с короткой спортивной причёской на светлой голове.
- Это он, - говорит Витька.
- Ну, так иди к нему.
- Я не пойду. Он должен знать Мустафу Турель если не в лицо, то хотя бы заочно. Вдруг что-нибудь предпримет? Всё-таки мы с ним по разные стороны баррикады. Пойдёшь ты.
Витька быстро инструктирует меня, и я иду к мясным рядам. Парень выбирает баранину, тщательно рассматривая каждый кусок, торгуясь и переходя от одного продавца к другому. Я двигаюсь за ним, и когда рядом не оказывается никого, тихонько говорю:
- Здравствуй, Малик. Тебе привет от Гафура.
Парень поднимает на меня тяжёлый взгляд.
- От какого Гафура?
- Твоего брата. Он тебе письмо передал.
Я протягиваю конверт, но он его не берёт, а продолжает смотреть на меня в упор.
- Какое письмо?
- Твоего брата хотели убить. Читай, я подожду.
Малик переводит взгляд на конверт, осторожно берёт, затем, взглянув на меня ещё раз, быстро вскрывает и читает. Когда он заканчивает, то его лицо искажает злобная гримаса.
- Это ложь! И ты не Мустафа Турель!
- Я его друг, а Мустафа сидит в машине.
Я поворачиваюсь к нашему «жигули», машу рукой, из него вылезает Витька, уверенной походкой подходит к нам и спрашивает у меня:
- Письмо прочитал?
Малик напрягается, но с места не двигается.
- Прочитал, но не поверил. Расскажи ему всё сам.
Витька кивает и начинает говорить очень подробно, называя имена и даты. Малик внимательно слушает, не перебивая, и по мере продвижения рассказа сутулится, а лицо его каменеет всё больше и больше. Я хорошо знаю психологию людей, почти всегда предвижу их поступки, но лучше всего мне удаётся просчитывать мотивы. Сейчас я уверен: он наш.
Малик шепчет:
- Я убью его.
- А вот этого делать не надо.
Я беру парня за локоть и смотрю на Витьку. Он кивает.
- Для Мейрама это будет как подарок от Аллаха. Его надо судить. Пусть сгниёт в тюрьме, шакал вонючий.
Малик непонимающе смотрит на меня, и я раскрываю перед ним карты:
- Я сотрудник Интерпола, занимаюсь борьбой с наркомафией.
Малик непроизвольно выпрямляется и поворачивается к Витьке, а тот добивает его:
- Я тоже сотрудник Интерпола. Некоторые ваши авторитеты пошли неправильным путём: с помощью торговли наркотиками хотели заработать много денег и получить неограниченную власть над простыми людьми.