1|2|3|4|5|67|8|9|10|11|12|13|14|15
– Ты знаешь, куда идти?
Я рассеянно отвечаю:
– Да... говорили...
А сам думаю:
«Он меня вычислять собрался? Ну, надо же! Надо срочно чем-то их отвлечь».
Огромные длинные сферические ангары, построенные из оцинкованной жести, на этой базе отдыха выполняют функции складов. В первом широко распахнута дверь, в которую по габаритам может спокойно пройти слон, и рядом с ней стоят несколько человек. Подходим к ним и видим, что именно здесь производится оформление на постой и выдача постельного белья.
Кастелянша или как там её должность называется, долго рассматривает нас и паспорт Тахира.
– Домик говорите?
– Да, отдельный. Мы хорошо заплатим.
– Есть один, только он далеко от моря.
– Сойдёт. Сколько с нас причитается?
Она берёт калькулятор, а Тахир тянет из кармана пачку денег, но я останавливаю его.
– Не надо, у меня есть деньги.
Рассчитываюсь, получаю квитанцию об уплате и ключи.
– Сколько вас человек?
– Трое.
– Вот ваше бельё.
Отсчитав три комплекта, кастелянша небрежно машет рукой, показывая направление:
– Пойдёте туда, по правой стороне увидите зелёное здание, на нём цифра пятнадцать, это ваш.
Я доволен тем, что домик расположен в другой части базы отдыха, так меньше вероятность столкнуться с родственниками и Дашей. Мы находим его по номеру, но не по раскраске; зелёным он был в незапамятные времена. Вселяемся, и я говорю Тахиру:
– Бабки, которые ты хотел отдать за этот домик, потрать на девок. Вот квитанция с твоей фамилией, значит, и деньги были уплачены твои. Я никому не скажу, да мне никто и не поверит.
Тахир о чём-то размышляет, потом спрашивает:
– Что мы сейчас будем делать?
Ага, заинтересовался! Ну, что же, получай индульгенцию.
– До завтрашнего обеда можем спокойно отдыхать. Потом у меня будет встреча с одним человеком, а вы в это время должны находиться рядом. А сейчас я пойду и найду себе какую-нибудь деваху, а то одному скучно. И вы не скучайте. Мужчины вы или нет?
Тахир негромко о чём-то переговаривается со своим напарником, потом говорит:
– Мы тоже с тобой пойдём к бабам.
Час от часу не легче! Хотя переключить их внимание от меня на прекрасный пол удалось, но это только половина дела. Теперь надо избавиться от их надзора.
– Хорошо, пойдём вместе, но предупреждаю: свечку мне держать не надо и я никому держать не буду. Это неприлично, не по-мужски.
Тахир не понимает, о чём речь, хмурится и просит:
– Скажи по-другому.
Я тоже хмурюсь и жёстко говорю:
– Если ты будешь идти с бабой, то я сделаю вид, что не знаю тебя. Приведёшь её сюда – уйду, чтобы не мешать. И ты меня с бабой увидишь – проходи мимо и не смотри в мою сторону. Я не мешаю – ты не мешаешь. Договорились?
Они снова о чём-то переговариваются, и Тахир уточняет:
– Мы уйдём гулять, а как домой попадём?
Я беру из прихожей замок и заношу его в комнату.
– Здесь три ключа, я беру один, и два остаются вам. Идите на пляж, девок там полно и все почти голые. Всё, пока.
Не дожидаясь ответной реакции, резко поворачиваюсь и ухожу в центр, и меня они не останавливают. Иду и надеюсь, что их всё-таки заинтересовало мое предложение провести время с девушками. Как заяц петляю между домиками, осторожно выглядывая из-за каждого, и убеждаюсь, что слежки за мной нет.
Люда и её домочадцы, не меняя привычки, спят при распахнутой двери в комнату. Даша закрылась, но не спит, а лежит на своей койке и читает книжку. Я шагаю через порог.
– Привет, сладенькая!
Она захлопывает книжку и улыбается.
– Давно не виделись?
– Ой, я страшно соскучился!
Я действительно соскучился. Мне с ней как-то легко и просто, не то, что с другими женщинами. Она откладывает книжку за подушку у стенки, обнимает меня за шею и прижимает к себе.
– Я тоже.
Какие сладкие у неё губки, просто невозможно оторваться! Мы целуемся, легонько покусывая друг друга. Я забираюсь под простыню и беру в плен её обнажённую грудь, но она отталкивает мою руку и, нахмурив брови, грозно, но не всерьез, шепчет:
– Не вздумай.
– А что такое?
– Я расслаблюсь, и спать захочу.
– Ну и спи, ты же отдыхать приехала.
Эти слова решают исход дела. До этого она, может, ещё и сомневалась, правильно ли делает, но теперь, отодвинув меня в сторону, энергично садится на койке и заявляет:
– Пошли гулять. И вообще я кушать хочу. Вставай.
Стараясь не шуметь, выходим из домика и направляемся в сторону центра.
– Пойдём в кафе или съедим по шашлычку?
– А может, по чебуреку с сыром?
Я в шутку тяжело вздыхаю.
– Ох, как легко меня женщины уговаривают! А я ни одну так и не смог уболтать.
– А меня ты во внимание не берёшь? Ах, а я такая наивная.
Пытаюсь обнять её и поцеловать, но она вырывается и опасливо оглядывается по сторонам.
– Ты с ума сошёл! Что люди подумают?
– То и подумают, что увидят.
Над косой вдоль пляжа с юга на север пролетает вертолёт с непонятной для меня раскраской. Интересуюсь:
– Тоже летит по комариные души?
Все смотрим вверх, и Люда делает вывод:
– Не похоже. Слишком высоко идёт.
– Может пограничники?
– А что им здесь делать?
– Ну, как же? Здесь, считай, идёт граница, вот они и смотрят за порядком.
Люда смеётся:
– Скажешь тоже! Какая это граница?
Действительно, в пределах прежней страны, Советского Союза, всем нам тепло и безопасно, словно у Христа за пазухой. Ни у одного человека, кого я знаю, не было ощущения опасности извне. Она находилась в своей стране, в своём городе и в самом себе.
- Как бы то ни было, именно вот здесь кончается украинская земля.
Лежащий рядом Валера набрасывает на голову полотенце, прячась под ним от солнца, и вступает в разговор:
– Леса горят.
Смотрю по сторонам, но ни одного столба дыма не вижу.
– Здесь есть леса? Вот бы посмотреть.
– Горят не здесь, а под Херсоном, это цюрупинские леса. С утра началось, и, похоже, до сих пор тушат. Там что-то серьёзное произошло, туда даже президент прилетел, своим пиджаком пожар тушил. А это был вертолёт МЧС, видимо из Крыма на помощь полетел.
Приблизительно через полчаса вертолёт снова пролетает над нами, но уже в обратном направлении. Я констатирую:
– Всё, пожар потушили.
Но эта тема уже больше никого, кроме меня, не интересует, и разговор прекращается. Вертолёт ещё раз пролетает туда и обратно, а меня тревожат мысли: «Может, Валера не всё знает, и они ищут моего курьера или яхту, на которой он проводит время между вылазками к «Славутичу»? Кстати, интересно, где она находится?»
Время тянется очень медленно и меня это угнетает, а отдых на море уже не в радость. Хочется, чтобы вся эта история быстрее закончилась. Сам себе иногда удивляюсь: ждал операции – не нравилось, наступила сама операция – тоже не нравится! Одна отдушина в жизни появилась – Даша, и тоже не знаю, что с этим делать. Что я за человек такой?
Разбросанная вокруг камка говорит о том, что в ней кто-то основательно порылся. Оглядываюсь и, никого не увидев, становлюсь на четвереньки и тщательно изучаю территорию. Контейнера нет, но и следы борьбы отсутствуют.
«Может, я рано пришёл и мне надо немножко подождать? Вдруг по какой-то причине курьер опоздал и вот-вот будет? Он же по инструкции не выйдет на берег, если по нему кто-то будет ходить!»
Воодушевлённый этой догадкой отхожу в сторону и ложусь на песок лицом к месту, где будут прятать контейнер. Напряжённо всматриваюсь в темноту, но никакого движения не происходит. Вскоре начинает светать, и я понимаю, что если курьер не появился до сих пор, то теперь он точно не покажется.
«Что-то случилось. Может, днём вовсе не МЧС летал на вертолете, а погранцы или ещё кто-нибудь по нашу душу? Нашли яхту и уничтожили. Если бы кого-нибудь взяли в плен, то в месте закладки меня ожидали бы шустрые неразговорчивые парни. М-да…»
Подхожу к водорослям и ещё раз осматриваю. Похоже, их специально разбрасывали. Нет, на случайность это совсем не похоже, здесь явно кто-то был. Но кто? Существует два варианта. Или его не привозили вообще и тогда с меня взятки гладки. А вот второй вариант обязывает меня к активным действиям, поскольку предусматривает прибытие его на место назначения. В этом случае за сохранность контейнера отвечать мне и за его потерю нехорошие дяди спрашивать будут строго, а с ними на эту тему беседовать ну, совершенно не хочется. Надо искать пропажу, но где? В голове мыслей никаких, пусто как в бочке и даже в ухе не звенит, чтобы загадать, куда дальше двигаться.
Чтобы хоть что-то делать ухожу с пляжа. Но иду не в свой домик, а к трём братьям, с которыми мы недавно приятно побеседовали. Замка на их дверях нет, и это означает, что они дома, но стучаться к ним не хочу. У меня есть собственная калитка, через которую я могу пройти без оповещения. Бесшумно вынимаю оконное стекло и влезаю в комнату. Так и есть – они дома, о чём свидетельствуют какие-то непонятные звуки: смесь мычания, блеяния и какого-то гудения. Что же они там такое делают?
Тихонько прохожу во вторую комнату и вижу картину, от которой прихожу в изумление. Полуобнажённые парни лежат на койках и с бессмысленным видом пускают пузыри как новорождённые дети.
– Это вы мне так радуетесь? Соскучились?
Но мои слова не оказывают должного действия, парни продолжают изображать младенцев. Мне это не нравится, и я прохожу к столу, на котором лежат какие-то бумажки и коробочки, не выпуская на всякий случай из поля зрения Хриплого и Бороду. Вдруг это их какой-нибудь фокус?
– Ну-ка, что тут у вас?
Увиденные мною на столе вещи заставляют изумиться ещё раз. Разорванный блок «Мальборо», несколько пачек из него вытащены, а одна раскрыта и возле неё на столе небольшой кучкой лежат белые круглые таблетки размером меньше спичечной головки. Это контейнер! Уж чего я не ожидаю увидеть у этих бездельников, так это вещь, проделавшую путь длиной в тысячи километров и цена которой несколько миллионов долларов.
– Ах вы, сволочи! Вы же обещали уехать? Ну, вы сильно пожалеете, что не сделали этого!
Я пересчитываю таблетки. Так и есть, шесть штук не хватает, значит, съели по две. Много это или доза безопасная? Мне некогда размышлять на эту тему, надо срочно забирать контейнер и уходить как можно скорее, пока сюда не заглянул какой-нибудь незваный гость. Складываю пачки в раскрытый блок, а когда собираю таблетки в раскупоренную, меня посещает остроумная идея. Гости из Азии! Надо сориентировать их сюда, и пока они разбираются с братьями, и выясняют, что идут по ложному следу, можно спокойно отвезти уже полученный товар в город. То, что они не заодно – ясно как в белый день: азиаты к товару не притронулись бы – дисциплина! – и тем паче никуда бы не ушли, оставив товар со своими беспомощными коллегами.
Гости из Азии прислушались к моему совету и отдыхают на полную катушку. Это понятно по звукам, доносящимся из домика с включённым во всех комнатах светом. Стучусь в дверь и отхожу от неё на пару шагов в сторону. Звуки прекращаются, наступает тишина и немного погодя на пороге появляется Тахир. На нём шорты, он взъерошен и встревожен. Увидев меня, удивляется:
– Серый Паровоз? Что-то случилось?
– Да, случилось. Собирайтесь, пошли со мной.
Тахир даже не думает над моими словами.
– Заходи. Сейчас баб выгоним и пойдём.
Прохожу следом за ним в комнату, и пока он разговаривает со своим напарником, смотрю, с кем они отдыхают. Это две девицы юного возраста со стройными фигурками и крашенными в жёлтый цвет волосами. Они совершенно голые лежат на кроватях и с любопытством глядят на меня. Одна из них нащупывает под собой простынь, тянет её на себя и прикрывается уголком, а та, что ближе ко мне, не догадывается этого сделать и, помедлив, просто поворачивается на бок лицом к стене, не пытаясь прикрыться даже ладошкой. Несильно хлопаю её по попке, она сразу переворачивается на спину, и молча смотрит на меня. Похоже, она решила, что я тут же лягу на неё, готова к этому и, судя по всему, не собирается протестовать и сопротивляться.
– Быстренько поднялись и ушли.
Девица переводит удивлённый взгляд на Тахира, он уже переговорил с напарником и поддерживает меня:
– Уходите.
– Вы же говорили, что будем вместе до утра.
– Говорили – не говорили. Утро уже, вставайте, мы уходим!
Они поднимаются с недовольным видом и, натянув шорты и футболки, выскакивают из домика. Тахир говорит им вслед:
– Потом увидимся.
На это девицы почти в один голос кричат:
– Да пошли вы!
При этом та, что до сих пор молчала, видимо расхрабрившись, показывает средний палец. Тахир сплёвывает и молча закрывает входную дверь.
– Значит так, ребята. Товар поступил, но его украли.
– Украли? Ты сказал, что сегодня и завтра ничего не будет.
– Да, сказал. По-другому я говорить не должен был: это моя работа. А сейчас мы пойдём и заберём товар.
Они между собой быстро о чём-то переговаривают, Тахир достаёт мобильный телефон и уточняет:
– Сколько их?
– Трое. Мы справимся. Или мы не мужчины?
Мы подходим к домику, в котором квартируют братья, и я вполголоса говорю:
– Они здесь. Сейчас залезу в окно и открою вам дверь. Всё делаем тихо и спокойно.
Оба кивают, и я начинаю подозревать, что второй парень меня понимает. Привычными движениями отгибаю гвозди, вынимаю стекло и влезаю в домик. Заглядываю в комнату и, увидев братьев и товар на прежнем месте, открываю защелку входной двери и впускаю своих спутников. Они проходят и некоторое время наблюдают за пускающими пузыри парнями, затем Тахир поворачивается ко мне и с интересом спрашивает:
– Что ты с ними сделал?
По его поведению чувствуется, что он меня сразу зауважал.
– Я к ним не прикасался. Ты разве не понял? Они попробовали товар, и мы за это с них спросим.
Прохожу к столу и показываю на сигаретные пачки.
– Вот он.
Они подходят, Тахир осторожно прикасается к блоку, потом к раскрытой пачке и недоверчиво спрашивает:
– Это?
– Да.
– Расскажи, как товар оказался у них.
Мне самому очень хочется знать ответ на этот вопрос, но сделать это смогут только братья.
– Я пришёл на берег в условленное место и увидел их. Они меня опередили. Проследил за ними, они зашли в этот коттедж и я сразу к вам.
– Ты их знаешь?
– Нет.
– А как они узнали про товар?
– Мне это тоже очень интересно.
Я не вру, а сейчас ещё начинаю сердиться. Он подозревает меня и устраивает допрос? А ведь пока их не было, всё шло как по маслу!
– Скажи, Тахир, а ваши люди к этому случайно не причастны?
– Наши люди? Что ты хочешь сказать?
– Смотри что получается: вы приезжаете сюда, Мейрам знает, где будет товар и отправляет туда троих, вот этих. Они его забирают, не могут удержаться и решают попробовать. Может такое случится?
Тахир выпячивает грудь, становится при этом как бы выше ростом и гордо говорит:
– Я всех наших знаю, а это шакалы. Зачем так говоришь?
Я продолжаю гнуть свою линию.
– Мейрам ведь не должен перед вами отчитываться, значит и не должен всё говорить. Может он вас обманывает? Ты действительно уверен, что это не ваши люди?
Тахир подходит к братьям и по очереди внимательно их рассматривает, затем твёрдо говорит:
– Нет, это не наши люди. Совсем другие лица. И ещё вот это…
Он показывает на татуировки Бороды и Хриплого.
– Это шакалы!
Слова Тахира дают ответ на один вопрос, но не на все. Говорю:
– Вы останетесь здесь, и будете ждать, пока не очухаются эти недоноски, а я отвезу товар Мейраму. Скажи ему, пусть пришлёт машину, пешком я не пойду.
Некоторое время он колеблется, затем достаёт телефон и звонит. Разговор у них происходит не совсем приятный, это видно по лицу Тахира, который вскоре отключается и говорит:
– Мейрам сказал, что сам приедет. Они будут стоять там, где в прошлый раз. Помнишь? Вы идите вдвоем, а я останусь здесь.
– Хорошо. Будь осторожен с этими. Кто его знает, что за люди?
Тахир самодовольно ухмыляется.
– За меня не волнуйся.
Знакомый джип стоит на прежнем месте. Когда мы с моим неразговорчивым спутником подходим к нему, задняя дверца гостеприимно открывается, и я принимаю приглашение. Мейрам одет не по-восточному, а в белые шорты и такую же футболку. Он заметно волнуется. Когда я сажусь рядом, он тут же нервно протягивает руку:
– Дай суда.
Отдаю ему свёрток и предупреждаю:
– Осторожно, может рассыпаться.
Он аккуратно разворачивает газету и внимательно изучает распечатанную пачку, но таблетки не считает. Искоса глядя на меня, спрашивает:
– Сколко нэт?
– Шесть штук.
Мейрам заворачивает сверток, и руки у него дрожат. Положив его в свой пакет, он некоторое время молчит, затем поворачивается ко мне.
– Когда ещё товар?
Я искренне удивляюсь:
– Ещё? Не знаю.
Он некоторое время изучает моё лицо, затем откидывается на спинку сиденья и резко бросает:
– Всё. Узнай, что это за люди и пусть Тахир позвонит мне, скажет кто такие.
База отдыха уже полностью проснулась, и жизнь бьёт ключом, по крайней мере, возле магазинов. Покупаю большую бутылку минералки и несколько одноразовых стаканчиков; неизвестно, сколько времени братья пробудут в отключке, а попить водички нам не помешает.
Мимо нас с независимым и гордым видом проходят девицы, которых я час назад выставил на улицу. Они идут не одни, а с двумя высокими костлявыми мальчишками и, заметив нас, берут их под руки; парни от этого демарша краснеют.
Тахира в комнате нет, он выходит из кухни и, увидев минералку, говорит.
– Пить хочу, а здесь ничего нет. Дай.
Пока он возится с водой, я прохожу в комнату, осматриваю братьев и констатирую, что в поведении двоих изменений нет, только Борода начал хрипеть и вздрагивать.
– Ты его бил?
– Нет.
– Может, ты хотел его разбудить?
Тахир с ноткой обиды в голосе повторяет:
– Если я сказал нет, это значит – нет.
– А чего ж он хрипит?
Наклоняюсь над Бородой и рассматриваю три красные точки на его левом боку. Не нравятся они мне. Когда ночью я увидел их в первый раз, то не придал им какого-либо значения, считая это родинками или содранными прыщами. Сейчас вижу, что это ни то, ни другое.
Тахир равнодушно говорит:
– Спит и храпит. Скоро проснётся.
Прислушиваюсь, и теперь мне кажется, что Борода действительно дрыхнет самым бессовестным образом. Выпрямляюсь, продолжая наблюдать за ним, и теперь я уже уверен, что он спит. Ну и ладно! Пусть хорошенько отдохнёт перед ещё одной встречей со мной.
– Делаем так: я ухожу, а вы ждёте меня здесь.
– Ахмат пойдёт с тобой.
– Нет, я пойду один, а вы отвечаете за этих троих. Видимо они уже скоро проснутся. Если они уйдут... Вах, лучше пусть это не случится, Тахир. Не знаю, как Мейрам, а я спрашивать буду с тебя.
К нашему домику подхожу со стороны моря. Я искупался, чтобы немного взбодриться, так как за последние четыре ночи в общей сложности спал, наверное, часов восемь и от накопившейся усталости начинаю чувствовать себя как зомби. Может переквалифицироваться в привидения?
Люда и Даша сидят за нашим столиком, пьют чай и о чём-то беседуют. Увидев меня, сестра говорит:
– С праздником!
– С каким? День защиты насекомых?
– Ах, да, ты же не в курсе. Сегодня День Независимости.
– Да? Ну, тогда и вас с праздником.
Сажусь рядышком, а Люда поднимается:
– Пойду ещё поваляюсь.
Она поднимается в домик, а Даша прижимается ко мне и спрашивает:
– Налить чаю?
– Давай.
Она рассматривает меня, и хочет что-то спросить, но не решается. Не даю ей возможности затеять разговор – конечно о моих уходах! – и наношу превентивный удар:
– Сейчас схожу в центр, куплю кое-что, а ты пока завтрак приготовь. Хорошо?
Не дожидаясь её согласия, поднимаюсь, захожу в нашу комнату, беру мобильник, деньги и выхожу. Даша сидит с обиженным видом и не смотрит в мою сторону. Потом буду с ней мириться-объясняться за всё сразу, но не сейчас.
Нина уже сидит за столиком. Когда я присаживаюсь к ней, она спрашивает:
– Ты хоть раз мог бы прийти раньше меня?
– Зачем? Представь картину: к мужчине подсаживается женщина. Что о ней могут подумать? А так обычное явление: к даме приходит кавалер и, спросив разрешение, садится за её столик. Нормально. Чинно, мирно, благородно.
Подходит официантка, я делаю заказ и с улыбкой замечаю:
– Скоро у меня вместо крови будет один зелёный чай.
Нина внимательно слушает мой рассказ о событиях, происшедших со времени нашей последней встречи. Её интересуют многие подробности: поведение, внешность, приметы, имена, номер машины и место обитания гостей с Азии. Особенно заинтересовала реакция Мейрама на то, что новый Первый теперь Мустафа Турель и как он забирал у меня контейнер. Выслушав, она делает вывод:
– Он не будет ждать, уедет. Он уже, наверное, уехал. То, что у него имеется в руках, продаст и сможет обеспечить себя и всю свою команду. Конечно, жить будет не падишахом, но на безбедную жизнь хватит с лихвой.
– Мне тоже показалось, что он безумно рад даже одному контейнеру. А то, что товара должно быть больше он, безусловно, знает.
Подходит официантка, приносит мне чашку зелёного чая и вопросительно смотрит, не закажу ли ещё чего-нибудь. Благодарю её, она уходит, и мы продолжаем разговор.
– Я проверила твоих новых приятелей, И теми, и другими тебе придётся заниматься самому. Ох, как я могла прошляпить братьев? Это ведь работа конкурирующей фирмы, не иначе, только кого, вот главный вопрос!
Я усмехаюсь.
– Это конкуренты? Ты что? Обычные бродяги, стоило только их правильно спросить, и они мне всё о себе рассказали! Шпана.
Она смотрит на меня, видимо представляя степень спроса.
– А как у них оказался контейнер? Вот видишь, и я не знаю.
Это правда, ни с того ни с сего товар на такую сумму не может оказаться у кого ни попадя. Мне, в самом деле, придётся выяснить, как всё-таки товар оказался у этих братьев по разуму.
- Может, разгрузишь меня? Я изделие «икс семнадцать» сейчас совсем не охраняю.
– Нет. Я же тебе сказала – в го-ро-де!
Проходит несколько секунд, и я в сердцах сообщаю Нине:
– Знаешь, что я сейчас делаю? Вспоминаю все матерные слова.
Она смеётся:
– Не бери дурного в голову, а тяжёлого в руки. У тебя всё получится.
У меня есть возможность только вволю возмущаться, но, как говорят на Востоке: сколько ни говори «халва» во рту сладко не станет. Расстаюсь с Ниной с ощущением цейтнота: столько важных дел надо провернуть в ближайшие несколько часов, что даже не знаю за какое браться первым. Может плюнуть на всё и лечь поспать?
Захожу в магазин, покупаю баночку десертного творога, питьевой йогурт и биокефир. Выхожу на улицу и мой мобильник начинает вибрировать. Достаю его из кармана рубашки и подношу к уху:
– Алло.
– Ты можешь сейчас выйти на стоянку у шоссе?
Его голос я могу узнать из сотен других, но сейчас, не ожидая его услышать, немного теряюсь и коротко отвечаю:
– Да.
– Жду.
У него тоже иномарка, но не джип, а обычный автомобиль, который с расстояния нескольких метров, из-за похожести формы кузова, легко можно спутать с множеством других моделей. К тому же и цвет у неё самый распространённый – металлик. Задняя дверца открывается, но не распахивается, обозначив, таким образом, место, где мне надо садиться. Водитель вылезает из салона и прохаживается вдоль капота, поглядывая то по сторонам, то себе под ноги.
Я плюхаюсь на заднее сиденье и закрываю дверцу.
|
