1|2|3|4|5|6|7|8|9|10
53
Слава Богу, что завтра не на работу. Какой умный человек придумал делать выходные после праздников!
Но выходные – выходными, а через день все равно надо было ехать на работу. Я не могла себе представить, как встретит меня директор после того, что я сидела у Соболевского на коленях, да еще и на дороге, на виду у всех. Одна я ехать не стала, дожидалась Ленку, а она, как всегда, опаздывала. Вообще-то рабочий день у нас начинался в восемь часов, но мы всегда приезжали на девять, потому что так транспорт ходил: мы могли попасть или на семь, что, конечно же, очень рано, или на девять. Можно было бы добраться каким-нибудь другим маршрутом, но тогда надо было бы идти далеко пешком, а кому это нужно? Одно время с нашими опозданиями пытался бороться главный инженер, он несколько раз поднимал этот вопрос на планерке. Мы дня два – три приезжали к семи, а потом все возвращалось на круги своя. Недавно он опять пытался устроить нам разнос, но директор сказал ему: « Слушай, оставь их в покое». Главный инженер еще продолжал возмущаться, тогда Борис Михайлович говорит:
-На чем ты ездишь на работу?
-Как на чем? – удивился Иван Никитич. – На своем транспорте.
-Вот именно, и я тоже. И все остальные, у кого есть машины. А у них машин нет. Если ты согласен забирать их и привозить к восьми – я не возражаю.
-Почему я? – возмутился Иван Никитич.
-Тогда молчи.
Так мы стали официально приезжать к девяти, но уходили в четыре, как будто у нас не было обеденного перерыва. В это время шел автобус назад. И вообще, рабочий день получался семь часов.
Наконец я дождалась Ленку, и сразу подошел автобус. Она чуть ли не на ходу начала в него впрыгивать, а я схватила ее за руку и потянула назад:
-Лена, мне надо с тобой поговорить.
Ленка вырывалась:
-По дороге поговорим.
-Я не поеду.
-Как это не поедешь? – опешила Ленка.
Нас все вокруг толкали и ругались.
-Давайте или туда, или сюда, - кричала какая-то бабка, - а то застряли в дверях.
-Сандра, не выдумывай, - пыталась перекричать ее Ленка уже из автобуса, куда ее затолкали.
Но я отошла и покачала головой – нет. Двери закрылись, и автобус тронулся, но через несколько метров остановился, и через возмущенных пассажиров оттуда еле выбралась Ленка.
54
-Ладно, - сказала она, - поеду на чем-нибудь другом, хотя потом и придется пешком пилить.
Мы пошли на остановку и сели на лавочку.
-Ну, что там у тебя случилось? – спросила она. – Что ты еще придумала? Что это за новости – не ехать на работу?
-Лена, я не могу, - сказала я. – Он меня прикончит.
-Кто? – удивилась Ленка, которая уже давно забыла историю с сиренью на дороге.
-Директор.
-Что ты выдумываешь, - сказала Ленка, - я думала, у тебя и правда что-то серьезное. Только зря автобус пропустили. Пошли.
-Нет, - стояла я на своем. – Ты поезжай, а я пойду домой. Все равно он меня уволит.
-Что ты мелешь? – разозлилась Ленка. – С какой стати он будет тебя увольнять? Он же прекрасно знает, что ты встречаешься с Соболевским, так что твое сидение у него на коленях должен встретить вполне нормально.
Я начала хныкать:
-Ну да, нормально. Он мне сказал, что Андрей мне не пара, и чтобы я с ним не встречалась.
-Когда это он тебе такое говорил?
-Еще тогда, на шашлыках.
-Ну, вы да-е-е-те, господа, - протянула Ленка. И что мне теперь делать? Мало мне Андрея с Мариной, так теперь еще и с директором разбираться?
-Да не надо ничего разбираться, - сказала я и пошла домой.
Ленка еще кричала что-то мне вслед, но я даже не оглянулась. На меня напала какая-то хандра, ничего не хотелось, я просто лежала дома на диване и смотрела в потолок. Время от времени звонил телефон, причем один раз долго, я насчитала восемнадцать звонков. Я, конечно, догадывалась, что это Ленка мне с работы трезвонит, но трубку так и не взяла.
Когда Ленка приехала на работу, опоздав из-за Сандры даже и к девяти часам, все было тихо - мирно. Директор ходил по двору, заглядывал под машины, и она незаметно прошмыгнула к себе в кабинет. Но рано или поздно их встреча все равно должна была состояться. Борис Михайлович объявился на пороге в нормальном настроении, сказал: « Привет работникам финансов», - и тут заметил, что Ленка в кабинете одна.
-Не понял, - удивился он.
Ленка уткнулась в бумаги.
-Елена Ивановна, я сказал: не понял.
Она молчала.
-Где Александра? Можно было бы подумать, что где-то с Соболевским загуляла, так он на работе.
55
Ленка все равно молчала, как партизан.
-А ну-ка, попрошу Вас ко мне в кабинет.
Ленка неохотно поплелась за директором, переступила через порог и застыла, пораженная. У директора в кабинете был красиво сервирован стол на три персоны, стояла холодная, аж запотевшая бутылка коньяка, даже розы присутствовали в красивой вазе.
-Присаживайтесь, - пригласил он ее не к яствам, а к своему рабочему столу. Итак, слушаю Вас.
Ленка присела на краешек стула. Она почему-то всегда робела перед директором, особенно наедине, и не представляла, как Сандра может с ним болтать, о чем попало.
-Понимаете, Борис Михайлович, - начала она, - Сандра Вас боится.
-Фу, - с облегчением выдохнул директор, который уже приготовился к чему-то плохому. –Как это боится? С чего Вы взяли?
-Она сама мне об этом сказала сегодня утром.
-Так, - директор хлопнул ладонями по столу, приподнимаясь. – Я вижу, без бутылки не разобраться. Давайте перейдем за тот стол.
Но прежде он подошел к двери и запер ее на ключ. Ленка вытаращила глаза.
-Что Вы удивляетесь, Елена Ивановна, - сказал он,- еще не хватало, чтобы нас застукали сотрудники за распитием спиртных напитков, к тому же в рабочее время. Подумают, что директор с главным бухгалтером какие-то махинации обмывают.
-Но вдруг кому-то что-то срочно понадобится, - возразила Ленка, - все равно будут стучать.
-Пусть стучат хоть до второго пришествия – нас нет, и пусть потом докажут, что здесь кто-то был.
Он открыл коньяк, наполнил рюмки:
-А я вот хотел перед вами с Сандрой реабилитироваться. Нехорошо тогда получилось, восьмого мая.
-Да я понимаю, что нехорошо, - затараторила Ленка,- но и Вы нас поймите. Мы Вас ждали – ждали, а Вас все не было, мы и ушли.
-Нехорошо с моей стороны, - сказал Борис Михайлович. – Ну, давайте выпьем.
Они выпили, Борис Михайлович пододвинул поближе к Ленке тарелки с закусками и продолжил:
-Я ведь прекрасно знал, что вы меня ждете, но почему-то думал, что дождетесь. Мне же надо иногда и свои дела решать.
Ленка вся так и вспыхнула. Борис Михайлович глянул на нее, хмыкнул и налил еще по одной. Выпили, закусили.
-Ну, давайте, Елена Ивановна, выкладывайте, почему это меня Сандра боится, хотя это довольно-таки странное утверждение. Как будто
56
Вы не знаете, как она со мной разговаривает: мелет языком, что попало, а я ей в этом потакаю.
Ленка заерзала на стуле.
-Может Вам сигарету предложить для храбрости? – Борис Михайлович полез в карман.
-Господь с Вами, я не курю, Вы же знаете.
-А может, Вы при мне не курите, а без меня дымите, как пароход.
-Как пароход? А почему не как паровоз?
-Слишком заезженная фраза. Я вот тоже недавно бросил, но сигареты держу при себе на всякий случай.
-Ладно, - решилась Ленка, - только давайте я начну с того, что считаю главным.
Борис Михайлович поощрительно кивнул головой, и Ленка продолжила:
-Почему Вы с ней не встречаетесь? Ведь она Вам нравится.
-Елена Ивановна! – директор так и подскочил. – Что Вы себе позволяете?
-Но Вы же хотите правду. Или не хотите? И вообще, наливайте еще для храбрости. Сейчас я Вам все выскажу.
Борис Михайлович опешил. Он опять уселся за стол и автоматически наполнил рюмки.
-Ваше здоровье, - Ленка подняла рюмку, потом выпила. – Значит, так. Что Вы ее мучаете? Сами встречаться с ней не хотите, но и никого к ней не подпускаете. Она ведь живой человек, ей тоже хочется и любви, и ласки, как и всем нам. У Вас дома жена. Я понимаю, что нежность и ласку Вы от нее получаете. Но у Сандры-то мужа нет, а возраст сами знаете какой, самый расцвет. Так что ей теперь, повеситься? Конечно, Андрей – не тот вариант, но он по-своему неплохой человек. А Вы как… не буду говорить, кто.
-… собака на сене, - досказал за нее директор.
-Вы сами сказали. Теперь Ваша очередь высказаться честно и откровенно.
Ленка после последней рюмки так и не закусила, поэтому ее немного развезло.
-Ну, хорошо, - Борис Михайлович тоже взялся за рюмку, которую так до сих пор и не выпил. Теперь выпил и тоже не закусил. Он встал, походил по кабинету, подошел к окну и начал говорить как будто не с Ленкой, а с деревьями на улице:
-Вы правильно заметили, что у меня дома жена. В этом все и дело. Но и к тому же, это мой второй брак.
Ленка удивленно подняла брови, но директор этого не видел и спокойно продолжал дальше:
57
-Первый брак был, как теперь говорят, по залету. Я здесь служил, ходили в увольнения, гуляли с девочками. Вот и догулялся. От первого брака у меня старшая дочь, живет с матерью, которую я никогда не любил. Я им, конечно, помогаю материально. В свой город я не вернулся, остался здесь. А потом встретил Надежду, мою нынешнюю жену. Вроде и чувства какие-то были.
Он помолчал, затем вернулся к столу, опять наполнил рюмки.
-Я не скажу, что она плохая. И как жена нормальная, и как мать нашей второй дочери. Вроде бы и не к чему придраться. Но нет между нами той искры, которая обязательно должна быть. А без нее, без этой искры, жизнь слишком однообразна и сера.
Он выпил сам, не приглашая Ленку. Ленка, как завороженная, смотрела на него во все глаза, не ожидая такой откровенности. Выпила следом за ним. Они посмотрели друг на друга и начали быстро закусывать, как будто у них скоро все это должны были отобрать.
Кто-то постучал в дверь пару раз, потом еще, потом начали дергать за ручку.
-Я занят! – рявкнул Борис Михайлович.
-Ясно, - сказал кто-то за дверью, послышались удаляющиеся шаги и бормотание: « Так бы сразу и сказал».
Ленка переживала, что этот чертов кто-то нарушил откровенность Бориса Михайловича, и разговор дальше не получится, но ему, видимо, и самому хотелось выговориться.
-Знаете, Елена Ивановна, иногда я жалею, что бросил курить, - сказал он, - сейчас сигарета очень даже пригодилась бы. Ну да ладно. Я Вам еще не надоел со своими откровениями?
-Нет – нет, что Вы, - поспешила заверить его Ленка.
-Так вот, - продолжил он, - Сандра мне действительно нравится, тут Вы опять правы. Но что я могу ей дать? Сделать своей любовницей? Я этого не хочу, по-моему, она и так ничего хорошего в жизни не видела.
Ленка утвердительно кивнула головой.
-Разводиться еще раз? Это как-то вроде бы и неприлично. Да и вообще, заводить романы на работе – последнее дело. Я умом понимаю, что нужно ее отпустить, а сердце держит. Вот так-то, Елена Ивановна. Знаете, что? Давайте-ка мы с Вами попьем кофейку.
Он включил чайник.
-Так почему это Сандра меня боится? – усмехнулся он.
-Она боится, что Вы ее уволите, - пролепетала Ленка, все еще обалдевшая от такой откровенности. – За те цветы.
-А разве увольняют за то, что красивой женщине дарят цветы? – грустно усмехнулся он. – Передайте ей, пусть не переживает, а спокойно выходит на работу. Хотел вот сегодня преподнести ей букет, - кивнул он на розы.
58
–Заберите к себе в кабинет и поставьте на ее стол. А насчет увольнения, так даже если она собственноручно напишет десять заявлений, я ее все равно не уволю.
У себя в кабинете Ленка поставила на стол Сандры розы в директорской вазе и принялась наяривать ей по телефону, очень хотелось поделиться впечатлениями, но Сандра трубку не брала. Сначала Ленка разозлилась, а потом поразмышляла и успокоилась: так даже и лучше, не нужно ей всего этого знать. На нее и так мужики западают, а тут еще и директор со своими откровениями. Не много ли чести? В общем, Сандра так никогда ничего и не узнала об этом разговоре. Уже поздно вечером Ленка позвонила Сандре, и та наконец-то взяла трубку. Ленка ей в двух словах объяснила, что на работе все в порядке, директор ни о чем не вспоминает, чем несказанно удивила Сандру, и что можно спокойно выходить на работу. Сандра так и сделала. А розы на ее столе Ленка объяснила тем, что директор собирался их выбросить, но они вполне еще ничего, поэтому Ленка забрала их в бухгалтерию.
Соседей, как и некоторых других лиц в нашей жизни, не выбирают. У меня сосед по площадке – наркоман, мы с ним через стенку живем. Помню, как мы, вроде бы недавно, провожали его в армию. Он был таким тихим, скромным, даже, наверное, с девушкой не встречался, потому что на проводах за столом рядом с ним сидела его старшая сестра. Не могу понять, когда он взялся за наркотики, неужели в армии? Не может быть. Его мать, Магда, естественно, знает начало этого процесса, не могла она ничего не замечать, но, конечно же, не распространялась на эту тему. Со временем поползли слухи, которые Магда резко пресекала. Особенно любили об этом судачить бабки возле подъезда. Да они и не только об этом судачат, они всем, кто проходит мимо, кости перемывают. Причем бабок целая толпа, я имею в виду всех сплетников, и женщин, и мужчин. Я их всех бабками называю. Вот хожу по улицам, смотрю на другие дома: где-то женщина с коляской сидит, где-то один – два старичка. А у нас как медом намазано. Даже в нашем же доме собираются именно на нашей лавочке со всех подъездов. Все, естественно, не помещаются, так и вокруг лавочки еще стоят. Ни дать, ни взять, клуб по интересам. Идешь мимо них, как сквозь строй. Вот не поверите, по десять – пятнадцать человек сидят и стоят. И только пройдешь, слышишь за спиной « шу – шу- шу». Как-то приходила ко мне одна знакомая, которая редко в нашем районе бывает, зашла она ко
59
мне и говорит: « У вас что, похороны в подъезде?» Я ей: « С чего ты взяла?» Она: « Да там толпа людей».
Я никогда возле подъезда не сижу и не стою, поэтому и новостей о жизни в нашем доме не знаю, да мне это и ни к чему. Зато можно спать спокойно: ни у кого ничего не украдут и из подъезда не вынесут. Если заходит незнакомый человек, бабки подзывают кого-нибудь из бегающих вокруг детей и говорят: « А ну, пойди, посмотри, в какую квартиру этот дядя пошел». Так что о Магдином сыне Олеге они быстро все разнюхали. Я узнала об этом, когда все уже явно вылезло наружу. К Олегу начали ходить какие-то подозрительные личности, компаниями стояли на нашей площадке. Олег вроде бы очень хорошо умел их колоть, всегда попадал в вену, когда они уже были не в состоянии сами это сделать. У Олега даже появилась кличка « Доктор», хотя основная масса называла его уважительно по отчеству Альбертович. Муж у Магды давно умер, старшая дочь вышла замуж и жила отдельно, так что некому было этих гадов разогнать. Я поначалу боялась мимо них проходить к своей квартире, но потом поняла, что они безвредные. Вели себя тихо, разговаривали шепотом, не знаю, почему так. Может, потому, что Олег пользовался у них авторитетом и не хотел неприятностей от соседей. Да и не всегда же они на площадке нашей стояли, так что проблем с ними у меня не было. Зато проблемы были у Магды.
Как-то рано утром раздался звонок в мою дверь, на пороге – Магда.
-Шура, - говорит она,- к тебе Олег только что не заходил?
-Он никогда ко мне не заходит, - отвечаю, - а что?
-Да понимаешь… Можно я у тебя немного посижу?
-Проходите, пожалуйста.
Магда прошла в комнату, села на диван и расплакалась:
-Я уже не знаю, что и делать, - всхлипывала она. – Олег же все из квартиры выносит. Сколько у меня было постельного белья, сколько одежды – теперь нет почти ничего. Я уже и замок врезала в свою комнату, но не будешь же постоянно держать ее закрытой. Вот сегодня утром встала в туалет, Олег вроде бы спал. Вышла из туалета – Олега нет и нет босоножек моих, которые стояли в моей комнате. А комнату-то я не заперла, не думала, что он так быстро успеет.
Я присела около нее, приобняла за плечи, говорю:
-Теть Магда, успокойтесь, может, еще найдутся, - хотя знала, что успокаивать бесполезно, и ничего не найдется.
-Шура, ты не представляешь, что у нас в квартире осталось, - продолжала она. - Ты вот к нам не заходишь, не видишь, а у меня нет ни рюмок, ни фужеров никаких, две вилки и три ложки валяются. Разве что только мебель не вынес.
-Знаете что, теть Магда, - говорю ей, - давайте попьем чайку.
60
-Давай, - согласилась она.
Мы идем на кухню, я начинаю готовить чай, потом мы его пьем с каким- то печеньем, которое у меня завалялось. Магда немного успокоилась.
-А почему Вы думаете, что Олег ко мне заходил? – спросила я.
Магда медленно дует на чай.
-Просто ты ближе всех, он мог тебе предложить босоножки по дешевке.
-Что Вы такое говорите! Я никогда ничего не покупаю ни у пьяниц, ни у наркоманов.
Тут я прикусила язык.
-Ой, - извините, - говорю.
-Да ладно, ничего, - вздохнула Магда, - я уже привыкла.
Магда почти ровесница моей матери, на пару лет моложе, но в отличие от нее до сих пор стройная. На лицо так себе, ничего примечательного: острый любопытный носик, какие-то блеклые глаза. Но фигура – это да. Я вот все боюсь, что со временем растолстею, как мама. Но с другой стороны, моя бабушка всегда была худой, может быть потому, что всю жизнь болела. И самое интересное, что ничего серьезного у нее не находили, хотя возили по всяким знаменитым клиникам. То ноги у нее распухали, как колоды, то, когда ноги приходили в норму, горлом начинала идти кровь, прямо сгустками вываливалась, я сама это в детстве видела и хорошо помню. Врачи только руками разводили, ведь все анализы были, по их словам, как у младенца. Потом кто-то бабушке сказал, что на нее навели порчу. Не помню точно, что надо было сделать, ноги ей помыть, что ли, и эту воду нужно было вылить на перекресток. В тот же день человек, который порчу навел, придет что-то просить в долг, а в долг ничего нельзя давать. Так все и сделали, воду вылили на перекресток трех дорог, на котором как раз стоял наш дом в селе, так что далеко и ходить не надо было. В тот же день пришла соседка - знахарка, или кто она была, к ней ездили из других сел лечить детей заговорами. Баба Варя что-то над ними шептала, а все соседи смеялись, потому что ни во что такое не верили. Разве может наша простая баба Варя чем-то помочь людям? Бред какой-то. Так вот, эта баба Варя три раза приходила в тот день что-то просить взаймы, но моя бабушка ничего ей не дала, и баба Варя после этого долго болела. Но, к сожалению, и моей бабушке ничего не помогло, так она со временем и умерла с хорошими анализами и неустановленным диагнозом. А баба Варя оклемалась, еще долго прожила, но когда пришло и ее время идти на суд Божий, она призвала к себе мою маму и предложила передать ей свои знания, от чего мама резко отказалась. Я так и не знаю, кому она все передала, А, видимо, было что передавать. Но мы никогда ни во что такое не верили.
Ой, что-то я отвлеклась от своего рассказа.
Сидим мы с Магдой, пьем чай, болтаем ни о чем. А о чем мне с ней разговаривать, если она мне по возрасту не подходит? И тут она говорит:
61
-Шура, а ты идешь на день рождения Ксении?
-А Вы разве ее знаете? - удивилась я.
-Знаю ли я? – захихикала Магда. –Вот как ты живешь, ума не приложу, ничего о соседях не знаешь. Да ведь мы с ней не скажу, что подруги, это сильное слово, но хорошие приятельницы. Она ко мне постоянно ходит, а я к ней.
-Да? – все еще удивлялась я. – Так я же недавно здесь живу после Севера, вот ничего и не знаю. Даже с Вами мы впервые вот так общаемся наедине.
-Что правда, то правда, - сказала Магда. – Ну, если для тебя годы – это недавно, то я и не знаю, что сказать. Ты, наверное, и в нашем подъезде не всех знаешь.
-А зачем они мне нужны? Знаю всех на нашей площадке, а в подъезде, естественно, нет. Я и с Ксенией только недавно познакомилась.
Магда развеселилась:
-Вот на дне рождения Ксении и узнаешь некоторых наших соседей. Правда, из нашего подъезда она никого больше не приглашала, зато из ее кто-то будет. Ты же там тоже никого не знаешь?
-Совершенно. Кстати говоря, она меня не приглашала.
-Не может быть, она мне говорила, что ты будешь. Значит, еще не успела пригласить.
Тут уже мне стало смешно.
-Так а когда день рождения-то? Может, уже пора идти, а я еще не при параде.
-Ты не смейся, - сказала Магда, - день рождения завтра, пятнадцатого мая. Пойдешь?
Мне сразу же вспомнился сын Ксении и его наглые глаза.
-Не знаю, - сказала я, - посмотрим, мне завтра на работу.
-Шура, мы же не с утра будем собираться.
-О, кстати, - сказала я, - почему Вы называете меня Шурой? Не может быть, чтобы Вы не знали, как меня по-настоящему зовут.
-Конечно, знаю, - ответила Магда. – Полное твое имя Александра. Правда, Инна, твоя мать, всем говорит, что тебя зовут Сандра. Но ведь и дураку понятно, что таких имен не бывает. Над Инкой только все соседи смеются, а она их посылает куда подальше.
-Значит, имя Магда бывает, а Сандра – нет?
-Ну да. Мои родственники походят откуда-то из-за границы, там такие имена. А Сандра… Откуда это?
Я встала и пошла к шкафу.
-Ты куда? – Магда за мной.
Я достала свой паспорт и подала ей:
-Смотрите.
62
Она открыла паспорт, долго изучала первую страницу, потом начала его листать, смотреть на фотографию.
-И когда ты успела имя поменять? - только и сказала она.
Я даже задохнулась от возмущения на такое наглое высказывание, а Магда раскланялась и ушла домой.
Сейчас Магда уже не помнила, откуда Инка, мать Шурки, взяла это имя – Сандра. Когда родилась малютка, все, конечно же, спрашивали Инку, как она назвала дочь, а когда та отвечала, что Сандра, твердили одно и то же:
«Александра? Так и скажи, что Шурка». « Пошли вы все к черту» , - огрызалась Инка. Естественно, никто никогда не видел документов. И вот надо же, через столько лет Магде пришлось убедиться, что Шура – это на самом деле Сандра. Магда даже губу закусила от злости, что кто-то еще имеет оригинальное, редкое имя, а не только она. У себя в квартире Магда сбросила притворную маску доброты, и глаза ее засверкали злостью. « Ну, подожди, я тебе еще сделаю», - шептала она, хотя неизвестно было, чем перед ней Сандра провинилась. И вообще, непонятно зачем Ксения зовет ее на день рождения, подружиться хочет, что ли? И тут же почувствовала укол ревности: Ксению она не собиралась ни с кем делить и дружбой с ней дорожила.
Магда подошла к зеркалу и принялась себя рассматривать. Все такая же красивая, годы не берут, тьфу-тьфу-тьфу. « Да, есть во мне что-то от француженки, - думала она. –Эх, не здесь бы мне надо жить, не в этом заштатном городишке, да ничего не поделаешь , поздно уже переиначивать судьбу. Хотя везде люди живут, и замуж выйти еще не поздно». Она вертелась перед зеркалом, любовалась собой, но тут слово «замуж» все изменило. Она вспомнила о сыне – наркомане, обвела взглядом свою опустошенную квартиру. Потенциальные женихи, когда наводили о ней справки и узнавали о сыне, сразу от нее отказывались. А тут еще эта красавица Сандра, твою мать, за стенкой живет. « Подожди, - грозила она кулаком в сторону соседской квартиры, - ты у меня еще поплачешь». Но злись – не злись, а надо было идти в магазин скупиться да приготовить обед для своего непутевого сына. Магда опять повернулась к зеркалу и начала натягивать на лицо маску добродушия, она часто так тренировалась перед зеркалом.
А Сандра и не предполагала, что приобрела в этот день себе врага непонятно, за что.
Поздно вечером мне позвонила Ксения и пригласила на день рождения, даже не то, что пригласила, а потребовала в приказном порядке. Интересно, откуда звонила, не от Магды ли? Ведь телефона у Ксении нет. Идти? Не идти?
63
Жорж, сожитель Инны Шамхаловны, был очень хорошим работником, когда не пил, естественно. Начальство его ценило, но давало самые трудные и неудобные наряды, от которых другие трактористы отказывались. Все знали, что в трезвом виде Жорка всегда молчит, любой наряд выполняет, пашет себе, только пыль столбом стоит, да еще и на худшем из тракторов. И запчастями его обделяли, зная, что Жорка все равно доведет трактор до ума и выедет в поле. Его посылали на самые дальние делянки еще и с умыслом: если остальные трактористы мешками тащили домой разные семена, в зависимости от того, что сеял в данное время колхоз, а с отдаленных участков украсть было легче всего, то всем было известно, что Жорка не носил домой совершенно ничего. Сколько уже раз Инна Шамхаловна, ругая его, говорила: « Ты хоть бы в карманы кукурузы насыпал, или что вы там сеете, было бы что на своем огороде посадить», на что Жорж только застенчиво улыбался. А огороды в этом селе были у каждого по шестьдесят соток, чем-то же их надо было засаживать.
Каждый раз после пьянки Жорж мысленно каялся перед Инной, под однообразное тарахтение трактора представлял, как он просит у нее прощения. Но дальше представлений дело не шло. И зачем он только ее бьет? И сам позорится, и ее позорит. Он знал, какие сильные у него руки: всю жизнь за баранкой, так что Инка хоть и крупная женщина, а при всем своем желании справиться с ним не могла. В тракторе отсутствовало заднее стекло, и Жорж трясся в нем, весь в пыли еще и с неизменной сигаретой в зубах. Курил он много. Инка и еду приготовит, и постирает, и о здоровье его заботится: сколько раз просила бросить курить, ведь и так в пылище целыми днями. Он вспомнил, как сходился то с одной, то с другой сельской женщиной, один раз даже жил, по местным меркам , с интеллигенткой – она работала продавцом в магазине. Но никто с ним долго не выдерживал, максимум до второй пьянки. Почему до второй? Так все надеялись, что побои – это случайно, вот другую он колотил, а меня не будет, это он по привычке. Но когда и после второй пьянки приходилось удирать от Жорки в порванном халате, то удирали уже навсегда. И хорошо, если удавалось убежать. Бегал Жорка быстро и обычно догонял. А Инка как- то прижилась. Жорж даже гордился ею и собой одновременно. Подумать только, у него есть хозяйство: и куры, и утки, и два поросенка хрюкают в загоне. Только при покойной матери было хозяйство в этом дворе, то есть, давным – давно, а сейчас он, Жорка – ненормальный по кличке « полковник» - настоящий хозяин. Он улыбался во весь рот своим мыслям и был очень рад, что пашет вдали от всех, и никто ему не мешает.
А Инна Шамхаловна крутилась по хозяйству, руки привычно делали работу, а голова была занята своими мыслями. Для того она и голова, чтобы о чем-то думать. « И что я живу с этим дураком, - думала она, - что меня здесь держит?» И сама же себе отвечала: как что? А хозяйство?
|
