Они были у борделя. Брут резонно заметил Жозефине, что порядочной женщине не стоит заходить в заведение подобной репутации.
- Луна светит ясно, - сказал кабан, - спрячемся за ту телегу с сеном, ты всё увидишь в окно, заодно перекусишь.
- Ты шутишь, Брут? Ты, что нахрен, мелешь сегодня? Ты приходишь, говоришь, что мой муж мне изменяет, приводишь сюда, к этому притону, и предлагаешь мне жрать сено, наблюдая через окно, как он… этот подлец, трахается! Может ты хотел пригласить меня в кино и взять попкорна и перепутал?! – и тень надежды на тупость этого животного промелькнула в её голове.
- Не, извини, я просто не подумал, - ответил Брут. И даже за такой ответ Жозефина была благодарна Бруту, потому, что теперь с чистой совестью, от всего сердца и с наслаждением смогла сказать ему:
- Какая же ты тупая скотина, кабан, - и помолчав с пару секунд они пошли к телеге.

В красной комнате на диванах хохотали распутные овцы. Их щекотали усами и рылами пьяные кавалеры. Громче всех выступал Георгий, он крутил тельняшкой над головой и шлепал ею о стол так, что было слышно, что она мокрая. Делал так, хвастаясь, что высушит её.
- Не веришь, и тебе высушу?! – закричал хомяк и взболтав шампанское принялся обливать присутствующих. Одну, такую же похоже, как сам овцу, Жора загнал в угол, та поскользнулась, упала, тогда он вылил на неё остатки вина и замахнулся бутылкой:
- Не веришь?! – воскликнул Жора в безумии.
Тут уже публика оживилась, девушки запаниковали и забегали, мужчины крутили пьяными шарами по сторонам собирая в кучу раму, от тех, что трезвее слышно было: «А я тебе говорю вдарит! На, шо спорим? Я никогда не проигрываю».
Наконец жертва Георгия, видимо осознавая, что надо спасаться самой зашевелила упрямо заплетающимся языком:
- Жорик, милый, я же голая. Что ты хочешь высушить?
Шутку оценили, захохотали веселее прежнего, все кроме Жоры, его мокрые глазенки налились кровью и сумасшествием. Он сказал:
- Тогда я ТЕБЯ высушу, - взял овцу за ноги и стал раскручивать, цепляя ею различные предметы. Кто-то ринулся отобрать овцу, что бы самому попробовать, но овцою был сбит с копыт и попытки прекратились. Блеющая и рыгающая одновременно туша была перехвачена джентльменами у Георгия в тот момент, когда он замахнулся ею, что бы шарахнуть об стол, в чем собственно и состоит заключительная фаза его метода сушки.

Так вечеруха выглядела для тех, кто на ней присутствовал. Жозефина же видела лишь фигуру беснующегося хомяка. Из-за шума и музыки, голос его не был слышен. Но она уже насмотрелась. Без слов кобыла собиралась уйти, когда Брут остановил её и протянул танковый прибор ночного видения:
- Они идут в спальню.
Не понимая зачем она это делает, как в тумане, Жозефина дрожащими руками поднесла прибор ко рту. Хэкнула на стекла, протерла их рукавом и посмотрела в них.
В комнате было темно, но в инфракрасном свете было хорошо видно, что отсутствие мозговой деятельности организма Георгия никак не сказывается, более того влияет положительно на его физические способности. Он драл овец беспощадно и никому не удавалось остаться в стороне. Но страшно было не это. Больно стало Жозефине, когда она увидела на плече мужчины татуировку – Георгия Победоносца на кобыле, убивающего змея.
- Он сделал её, когда признавался мне в любви, - проговорила лошадь и выронила прибор из рук.
Брут приблизился и обнял её. Страстно целуя женщину в гриву, он забормотал:
- Он тебя не стоит. Я тебя люблю. Будь со мной.
- Брут, не сейчас, - слезы ручьем побежали из её добрых глаз.
- Уедем, - настаивал кабан, - Заберем детей. Они всегда мне были, как родные, ты же знаешь.
Кобыла ржала и мотала шеей. Кобылы ржут когда смеются, и когда плачут.
Кабан не унимался:
- Послушай. Заберем детей. Олежку отправим в интернат, а Клавку к бабке в Козятин, она всегда мечтала побывать в Европе.
Брут прижал женщину к себе, но она оттолкнула его:
- Какая на хрен Европа в Козятине?!
Она ускакала, притырив ништяк сена на попуск, а он остался стоять на дороге. Она как всегда была права.

* * * * * *

Не помня себя, будто во сне Жозефина собирала вещи. Одежду, сбрую, кое-какую утварь, какую-то дрянь, какую-то мерзкую тряпку с туалета вытащила, кинула в чемодан. Подошла к фото – разбила. Попробовала аккуратнее, получилось. Взяла награды папы и грамоту с благодарностью фюрера.
Приказала детям-лохомякам взять всё необходимое и впрягаться в повозку. Кто не знает, лохомЯки, это дети лошади и хомяка.
Всё было готово когда… вернулся Георгий.

Мужчина знал, что Жозефина волнуется и сожалел, что не сумел её предупредить, что кабан срочно выехал с гастролями в турне по Житомирской области, непонятно какими именно и вообще, как будто раньше никто и сам Жора не замечали, что он чем-то таким занимается и почему он сообщил об этом уже в дороге. Но уехал. А Жора уехал в командировку вместо него.
Георгий купил розы, вино, киевский тортик и желая сделать сюрприз зашел с кухни. «Где все? Так поздно.» Он прошел под дверью и по пуфику залез на книжный шкаф. Пробегая по полке с фотографиями Жора остановился. «Красавчик Шишка», - подумал он и тут же заметил, - Нет фото Жозефины и детей? Ааааааааааааааааа!

Они встретились. Жозефина плакала, не верила, но муж был трезв, а тот хомяк пил виски. Очевидно, только фальшивая татуировка обманула её. И кабан. Лжец. Он задумал зло.
- Хорошо, что ты собрала вещи, - сказал Жора, обняв любимую жену.
- Почему? - испугалась лошадь.
- Тебе нужно уехать. Не спорь. Кабан не остановится. Я не хотел тебе говорить, просто не придал этому значения, но два дня назад кто-то намазал принтер чем-то скользким….
- О, боже!
- Да. Я чуть не погиб. Теперь всё ясно. Бери детей, я догоню вас завтра.
- Жора, я без тебя не поеду. Ты разрываешь моё сердце. Жозефина положила копыта мужу на плечи и опустила голову на сильную родную грудь. Она запела дрожащим голосом эту песню:

- Я не забуду тебя . . . никогда-а-а-а,
Твои глаза, на, на, на . . твою улыбку….

И разрыдалась. Слезы капали и капали. Скоро хомяк стоял уже по пояс в слезах и наконец-то с дороги сходил по маленькому без палива. Потом был страстный животный секс.

* ** *** * **

В салуне стоял густой сигаретный дым, шум голосов и звон посуды. Но всё это мгновенно остановилось, когда в дверях во весь рост, в ботфортах со шпорами, с револьверами на поясе встал Георгий.
Потом все начали кричать, мол какого ты придурок стоишь в дверях, напускаешь комаров, или зайди или выйди. В общем такое.
Молчал только один человек – кабан. Их взгляды сразу встретились. Кабан не мог слышать, но он прочитал по губам: «И ты Брут.» Кабан оглох ещё в детстве, говорить не мог, только хрюкал, общался жестами и читал по губам, но часто путал. А Жора на самом деле сказал: «Тебе пи…ц свинья».

Кто-то крикнул:
- Тихо, драка!
Воцарилась тишина. Они стали сходиться. Кабан сказал:
- Я полагаю вызов брошен мне, тогда пользуясь правом выбора оружия, я выбираю копыта и клыки, - и он скинул пояс с револьверами.
На мгновение всем показалось, что хомяк облажается, но собрав волю в кулак, он убрал оружие.
Противники бросились друг на друга и начался смертельный бой. Нанося сокрушительные удары, они катались по полу под одобрительные возгласы возбужденной публики. Кабан оказался сверху, выхватил нож, приставил его к шее хомяка и начал расстегивать ширинку. Хомяк перехватил руку кабана и застегнул её. Это нечестно! Теперь, если повезет, Жора имеет право убить подлеца. Следующим движением Георгий ушел от ножа, залез кабану на шею, и уже его рукой направил лезвие к горлу хозяина. Пошла борьба. Медленно приближалось лезвие, уже коснулось щетины, и вот… раздался выстрел.
Стрелял шериф. Как и во многих других городах мира, может быть и в твоём городе, это был осел. Джон Тампакс.
- Георгий брось нож.
- Нет!
Шериф наставил ружье:
- Не глупи сынок. Не знаю, что вы не поделили, но уверен жизнь кабана не стоит того чтобы и т.д. короче.

* * ** * ** *

Хомяк вернулся домой и перевязал рану. Слава богу жена и дети уже далеко, в безопасности. Вдруг со стороны города он услышал топот и шум. Георгий догадался – это за ним.
Стекла окна разлетелись и на пол упала глупая ослиная голова. «Тампакс пал жертвой кровавой расплаты! Выходи и умри, как мужчина и ты, жалкий хомячишка!» Кричал кабан.
Хомяк был на готове. Кто-то забежал с кухни. Хомяк выстрелил – убил. С парадного – убил. Залезли на балкон – убил обоих. Убил тех, что курили за углом, еще не лезли даже, ждали очереди, поубивал всех. Нашел кабана, отгрыз ему яйца и жевал их пока кабан умирал от потери крови. Потом лег спать. Потом встал – не спится. Прошвырнулся по дому, оказывается в подвале есть ещё. Закидал гранатами. Лег спать.

** * * *** ***

Из-за горизонта появились первые веселые лучи и быстро растаяли тонкие утренние облака. Жозефина и дети смотрели на запад, перед тем, как продолжить свой путь на восток.
«Нет, его нет пока. Но он будет. Его сердце и душа и хотя бы фото»
Она смахнула накатившуюся слезинку копытом и обняла детей. Вдруг на горизонте они увидели его. Забыв про усталость и раненное плечо спешил рассекая пространство счастливый Георгий – Георгий Победоносец.